– Сейчас я тебя, падаль, кончу, как вы братьев кончили. – Парень поставил в сторону лампу и положил винтовку на сено. – Вот и верёвка припасена, – сказал он, увидев верёвку, на которой женщины затаскивали раненого на чердак. – Дрожишь сучёнок? – делая петлю, проговорил Николай.
Он подошёл к немцу, оглядывая его. Сзади раздался лязг передёрнутого затвора. Николай резко обернулся. С винтовкой в руках стояла Ефросинья. Из её разбитой губы текла кровь.
– Не смей подходить к раненому, – сказала она тихим, но твёрдым голосом. – Убью!
– Значит, этого фашиста ты лечишь, а родного брата своего мужа убьёшь?! – истерично крикнул он.
– Убью, – так же тихо и твёрдо повторила Ефросинья.
Николай посмотрел ей в глаза и понял, что она не шутит. Он грязно выругался, бросил верёвку, пнул лежащего немца и пошёл к лазу вниз. Ефросинья быстро отошла от лестницы, не сводя винтовки с Николая.
– Ладно, сказал он, – живи со своим фашистиком. Недолго вам тут миловаться осталось. Помяни меня, – он плюнул в сторону Ефросинии и, спустившись вниз, вышел из сарая. Ефросинья пошла за ним.
Выйдя во двор, увидела, что Николай стоит у дома и плачет.
– Ну, ты чего? – спросила она его.
– Братку жалко. На такой падле женился! Как он потом, когда мы тебя, стерва, кончим, жить с таким пятном будет? Чего ты в нём нашла? – Он кивнул на сарай.
– Дурак ты, Колька, – опустив винтовку, сказала Фрося. – Дурак! Я лечу его, а ты черт те знает, чего выдумываешь. И не стыдно?
– Мне? Да ты только что за него меня пришибить могла.
– Ну, пришибить – не пришибить, а ранить точно! Вот и лежали бы вы, касатики, на пару на чердаке. Вот смеху-то было. – И она потихоньку засмеялась.
– Ну да, – ответил Николай, – а потом бы пришли фрицы и его в госпиталь, а меня на фонарный столб. Так что ли?
Ефросинья с удивлением смотрела на Колю. Ведь в этом он был прав. Более того, за укрытие партизана и она бы висела с ним рядом. И спасённый фриц не поможет. Для немцев нарушение установленных ими законов каралось только смертью.
– Ты, Фроська, того, – неожиданно сказал Николай. – Ты от него как хочешь, но избавляйся. Я в нашем отряде ничего не скажу. Но тут и другие есть отряды. Они не пожалеют. Поняла? – Фрося кивнула головой. – А винтовку отдай. Не бабье это дело с винтовкой играть. Людей, а не эту сволочь, лучше лечи.