Я чувствовал себя ребенком, сидящим
перед учительской, пока внутри директор жалуется на него родителям.
Причем все образы, возникающие в голове, вполне четко
расшифровывались. Ученик — это такой послушник, учительская —
центральная часть замков в обывательских мирах, директор — главный
начальник. Вроде так.
В данный момент меня заочно песочил
перед Агонететом Хмурый, тот самый Вратарь, к которому меня
приставили в виде пыльного костыля. Прозвище родилось само собой.
Сильно он не злился, орать не орал, только хмуро смотрел из-под
шлема на меня. Будто много чего хотел сказать, но себя сдерживал.
Вот так Брат и стал Хмурым. А если сокращенно — Хмур.
О чем он говорил, я примерно
представлял. Во-первых, я позволил «лягушонку» увидеть свое лицо.
Не то чтобы у нас был какой-то строгий закон на этот счет. Скорее —
негласный запрет. Учитывая, что Вратарей нельзя назвать красавцами,
табу довольно весомое.
Во-вторых, я бросился на помощь
обывателю. Поставил существование своей драгоценной оболочки под
угрозу. А это, кстати, первое, о чем нам говорил Серебрянолобый.
Если можно избежать опасности — избегайте. К тому же жизнь
обывателей — это вообще не проблема Вратарей.
И в-третьих, которое было, наверное,
самым главным, разговор точно пойдет об Ооонте. Вернее, о том,
почему я туда переместился. Вот это уже серьезно. Мне думалось, что
тут все дело в настройке матрицы. Видимо, я не полностью избавился
от воспоминаний Ищущего, и они как-то прорывались. А это в будущем
могло стать проблемой.
Хотя, может, я недооценивал напарника.
И тот сейчас пытался сделать так, чтобы меня уволили за
профнепригодность совсем по другим статьям. Кто же его знает?
Внутрь Брат меня не пустил, наказав ожидать снаружи.
Наконец ворота донжона скрипнули, и
показался Хмур. По эманациям, которые я уловил, он был
раздосадован. Интересно, что бы это значило?
— Иди, — только и сказал
он.
Агонетет был один. Полностью
облаченный в доспехи, включая сверкающий шлем, он представлял собой
нечто воодушевляющее. Братья правы. Никто не должен видеть наши
лица. Никто не должен знать, кто мы и из чего состоим.
— Седьмой, — главный Вратарь коротко
кивнул вместо приветствия.
— Агонетет, — сипло ответил
я.
— Брат мне поведал много чего
интересного, — собеседник замолчал. Его глаза под массивным шлемом
казались двумя мощными маяками, пробивающими своими ослепительными
лучами меня насквозь. — Скажи, что ты помнишь о своем
прошлом?