Принц переводит взгляд куда-то вниз, и в его глазах отражаются непередаваемые эмоции.
Я слежу за его взглядом и чувствую, как кровь приливает к лицу, и оно покрывается краской стыда.
Ну да – мне ведь пришлось выбрать что-то одно из двух. Или кубарем лететь вниз по лестнице, или приподнять свои безумные юбки, чтобы… открыть любопытному взгляду принца всю прелесть своих ножек, обутых в старые, стоптанные башмаки.
От злости я даже не успеваю уклониться, когда меня в самом низу перехватывают, и насильно укладывают мою руку в сгиб локтя.
- Только попробуйте что-то сказать! – цежу я сквозь зубы. А сама смотрю чётко вперёд и пытаюсь держать ровно спину. С этой идиотской шнуровкой, которая впивается в тело – та ещё задачка.
- Даже не думал, - ухмыляется принц справа от меня. Я ловлю его ухмылку боковым зрением и бешусь ещё больше.
Все вокруг кланяются и рассматривают меня с ног до головы. Надеюсь, выгляжу не слишком глупо! Да я ещё умудрилась соорудить какое-то подобие нелепой причёски, собрав волосы вверх. В последний момент явилась Люсинда и принялась мне активно помогать. Тут приподнять, там подкрутить, отсюда выпустить локон… притащила мне откуда-то перо и заставила воткнуть, как сороке в гнездо, сказала, так модно. Во времена её юности, не иначе! Надо побродить по коридорам, поразглядывать портреты. Может, хотя бы с эпохой определюсь.
Сейчас с этим пером и в дурацком неповоротливом платье кажусь себе птичкой, которую украсили и засунули в задницу яблоко, чтоб сожрать на праздничном столе. Во всяком случае, принц разглядывает так, будто решает, с какого кусочка сподручнее начинать.
И ведёт меня аккурат туда, куда я хотела попасть меньше всего – к центру зала, где кружатся пары.
Резко меняю направление, и от неожиданности он не успевает удержать мою руку. Далась ему моя рука! Он сегодня вцепился в неё, как голодный пёс в мосластую кость.
- Простите, я только что поняла, что безумно проголодалась! – заявляю ему. И не дожидаясь ответа, чтоб не подумал, что мне нужно его разрешение, решительно топаю к столам.
Он меня догоняет и подталкивает совсем к другому месту – не к тому, где я хотела приземлиться в начале. А туда, где есть целых два свободных стула, с гнутыми ножками и в изысканной серебристой обивке. Учтиво отодвигает мне мой, сам усаживается рядом. Хлипкий стул, слишком изящный для такого громилы, жалобно вздыхает, покоряясь своей участи.