Архиепископ заработал очко в
подковерной борьбе, а мне наградой стали приязнь его
высокопреосвященства и кошель, не столь туго набитый, как
первый, зато и звеневший золотом, а не серебром. В
Ольсе я надолго не задержался и отбыл в
Рёгенмар, всерьез полагая, что сумел избежать
внимания черно-красных, но, как видно, упорство братьев
недооценил. И теперь это сулило мне сплошные
неприятности.
Помянув ангелов небесных, я досадливо
поморщился и зашагал по мостовой, стараясь держаться подальше
от нависавших над дорогой верхних этажей домов и скатов крыш.
Людей на улице оказалось непривычно много, а на площади и
вовсе было яблоку негде упасть. Запрудившие ее бюргеры
толкались, работали локтями и яростно переругивались,
обсуждая что-то с несвойственной степенным северянам
экспрессией.
Я
прислушался к разговорам и понял, что жители славного города
Рёгенмар изъясняться на языке коренного населения
герцогства брезгуют и общаются исключительно на
фирланском и североимперском, а
точнее — на гремучей смеси того и другого. Смысл высказываний
взбудораженных горожан от меня ускользал, разобрать удавалось
лишь отдельные слова.
Вор. Налоги. Нищета. Грабеж. Смерть.
Медь. Вешать. Вор. Селедка.
Вешать. Вешать. Вешать!
Ничего хорошего такой настрой не сулил,
и стоило бы обойти площадь стороной, но я побоялся заплутать
и начал пробираться к нужной улочке через толпу. Этот маневр
едва не вышел боком, когда люди вдруг колыхнулись и разом
подались назад. Меня придавили к стене, и пришлось лезть на
крыльцо, заставляя потесниться стоявших там юнцов, по виду —
типичных школяров.
С
верхней ступеньки стала видна импровизированная трибуна,
сооруженная из уложенных на пустые бочки досок.
Взгромоздившийся на нее заводила что-то яростно кричал, но
его уже мало кто слушал, поскольку сразу с двух улиц на площадь
выдвигались загородившиеся щитами солдаты. Это породило среди
обывателей немалое волнение, и несколько человек в цивильном
платье под шумок сдернули оратора с бочек. Сподвижники
возмутителя спокойствия оказались не лыком шиты и бросились
на помощь товарищу, но их численное преимущество мигом
испарилось, стоило только солдатам расступиться и выпустить
на подмогу шпикам дюжину квартальных надзирателей.
Началась жуткая свалка. Одни горожане
бежали с площади, другие лезли в драку. В служивых полетели
проклятья и нечистоты. Особенно в швырянии всяческих мерзостей
преуспели бесновавшиеся на крышах домов мальчишки и
всегдашние возмутители спокойствия — школяры.