— Это пример того, что я называю по-настоящему невероятной фантастикой, — снисходительно усмехнулся Петров.
— Но Анатолий Олегович…
— Вы уж обращайтесь лучше просто Анатолий, — с напускной легкостью перебил Джонсон. — А то смотрите вы на Михалыча, а отвечать должен я! Хотя запомнить легко, если знать хитрость. Мой многоуважаемый соавтор Петров по своим внешним данным настоящий богатырь из славянского фэнтези, ещё бы кудри подлиннее и бороду лопатой… но и без бороды ему очень подходит «медвежье» отчество Михалыч. Я же фигурой поскромнее и пудовыми кулаками похвастать не могу…
— …зато хитёр, как змей, ловок и остёр на язык, — подхватил Петров. — Прямые ассоциации с Вещим Олегом — тут вам и предсказания, и змея из черепа… Запомнили?
Вся аудитория вразнобой закивала, нестройно посмеиваясь.
— Что касается вашего вопроса, молодой человек. Как вас?..
— Альфамант, — гордо ответил начинающий творец фэнтези.
Никто и накладным эльфийским ухом не повёл и даже в мыслях не хихикнул. На курсах писательского мастерства студенты через одного записывались под псевдонимами и никами. Главное, чтобы имя совпадало с поданной на харакири к мастерам работой. Впрочем, некоторым ещё только предстояло создать свой первый опус под чутким руководством Петрова-Джонсона. Но псевдоним «покрасивше» многие придумывали заранее.
— Да-да, — кивнул Петров. — Благодарим, что вы озвучили один из наиболее живучих мифов в писательской среде. Не знаю, что винить, особую внутреннюю скромность некоторых авторов или их искренний самообман, но так действительно бывает, что замысел в процессе может измениться чуть ли не на 180 градусов!
Например, вместо того, чтобы убить дракона и спасти принцессу, герой желает подружиться с драконом, и они пьют на брудершафт в ближайшем кабачке, а от принцессы перед этим по-тихому избавляются. Но это никаким боком не связано с волей героев. Это вы сами, углубившись в материал, почувствовали внутреннюю логику сюжета, который раньше видели шаблонно и поверхностно. И поняли, что вот так — будет намного лучше, честнее и интереснее вам самим. Почему-то некоторые воспринимают это как озарение свыше, как откровение иных миров, но… Правда в том, что это нормальное писательское чутьё, развитое с годами. Мастерство, ничего больше.
— Совершенно верно, ничего сверхъестественного. Хотя, действительно, открытия такого рода могут нахлынуть неожиданно и вогнать в ступор. Ведь сюжет и предварительный план летят в… Уверен, в каждом из ваших миров есть некое глубокое потустороннее местечко, откуда не возвращаются, — хмыкнул Джонсон. — Этого не надо бояться. Новорожденную идею стоит взвесить, обмозговать со всех сторон и составить новый план действий, только и всего. Есть и такие виртуозы, кто пишет на чистой интуиции, без плана, имея до начала работы только идею и некий общий замысел ее развития, не видя текста дальше, чем до следующего поворота. Но этой спонтанностью не стоит увлекаться. Такой подход доступен большим художникам, может быть, гениям. Когда же играть в «путешествие без середины и конца» начинают непрофессионалы, то и на выходе мы получаем нечто запутанное, вымученное, противоречивое, затянутое и, по большей части, просто скучное, с огромным количеством лишней «воды» в тексте. А как ещё, если писатель и сам не знает, о чём пишет? Кто это будет читать?