— Нет, но она приглашала меня еще несколько месяцев назад.
— Простите, ваша милость, но ее светлость принимает только по
записи.
В глазах охранника мелькнула искорка превосходства. Вот, мол,
как я могу — дать пинка под зад очередному благородию, припершемуся
без предварительной договоренности.
Я вздохнул, посмотрел прямо в глаза служаке:
— Дело ваше, но передайте ее светлости, что приходил Михаил
Шелестов, ее друг из Томска.
Я отступил и вынул смартфон. Сделал вид, что набрал номер и
приложил аппарат к уху. Про себя я решал, что сделает охранник?
Подумает, что я звоню Наталье, и действительно доложит обо мне, или
будет тупо придерживаться инструкций? И если второе, то вызывать ли
мне такси, или топать пешком.
— Одну минуту, ваша милость.
Охранник достал свой телефон, набрал номер и принялся ждать
ответа.
— Тут молодой господин, — произнес он в трубку. — Говорит, ее
светлость приглашала его.
Он бросил на меня вопросительный взгляд.
— Михаил Шелестов, — повторил я.
Охранник назвал мое имя.
— Одну минуту, — совсем тихо произнес он.
При этом лицо стража стало тревожным. Непроницаемое выражение
пропало с лица, глаза беспокойно забегали.
Одна минута растянулась на пятнадцать. Я ходил вдоль ворот,
громко постукивая тростью по асфальту. Унизительно это, ждать под
воротами, пока тебя соблаговолят впустить. По всему выходило — мало
мне, статуса полноправного аристократа. Требуется куда большее.
Может и вправду, последовать совету Ильи, жениться на Картечи.
Тьфу! И придет же такое в голову!
Мое внимание привлек голос из телефонной трубки охранника. Это
при том, что громкая связь была отключена.
— …кусок ты тупой! Какого черта ты меня беспокоишь! Тебе же ясно
сказали, меня ни для кого нет! Что ты там несешь, анус
перепуганный! Выкидыш пробирочный, я папеньке пожалуюсь, будешь
булькат на должности говночиста, до конца дней!
Голос явно принадлежал Наталье. Лицо охранника побледнело, рука
с телефоном затряслась. Он взглянул на меня ненавидящим взглядом,
но тут же ненависть сменил страх. А Наташка не унималась:
— Какой шелест, тля ты обкусанная, а шорох с бздюком там не
появились!
Вот те раз! Ее светлость Картечь уже забыла меня?
— Рокот, — сказал я перепуганному охраннику, — скажи, что я
Рокот.
Охранник видимо совсем перестал соображать от страха. Вместо
того чтобы назвать в трубку мое имя, он протянул телефон мне.