Уходить я тоже не хотел. Выйдет тогда, что горилла оказался
сильнее. Не впустил меня к Воронцову.
Из палатки вышел мужчина. Но это был не Ингвар. Приземистый,
широкий, почти квадратный. На мясистом лице с висящими щеками,
очки. Лысина сверкала на солнце, словно зеркало. Одет в шерстяную
тройку старинного кроя, значит, аристократ. Оказывается, не один
Крылов щеголяет в цивье по лагерю!
— Прекратите! — приказал он.
Охранники отступили на шаг. Горилла убрал руку от оружия. Но я
не спешил сбрасывать Мощь.
— Что здесь происходит? — требовательно спросил мужчина.
— Выполняем приказ его сиятельства, — буркнул горилла.
— Как-то странно вы его выполняете, — строго произнес
незнакомец. Затем он обратился ко мне. — Молодой человек, прошу
вас, уберите Мощь.
Когда сияющий клинок исчез, он сказал:
— Я доктор Румановцев, наблюдаю за его сиятельством. А вы
кто?
— Михаил Шелестов, я хочу поговорить с его сиятельством.
— А-а-а, — протянул доктор. — Тот самый юноша, да-да. Прошу вас,
войдите.
Охранники отступили, освобождая дорогу. Про себя пообещал, что
разберусь с гориллой. Его хамские выходки прощать нельзя.
Мы с доктором скрылись в палатке Воронцова. Обстановка в ней
оказалась весьма скромной. Кровать, несколько рюкзаков с вещами,
стол. На столе лежали лекарства, упаковка со шприцами, перевязочные
бинты. Еще я заметил металлический чайник и что-то вроде газовой
горелки. Под потолком висел мощный фонарь.
Возле одной из брезентовых стен возвышался шкаф. По любому,
Ингвар хранит там свой любимый белый китель, в котором я увидел его
впервые, еще в колледже.
— Эти ребята слишком буквально понимают приказы, — доктор кивнул
в сторону выхода из палатки. — Присаживайтесь.
Один из них понимает не буквально, а нахально. Ладно, это уже
моя забота.
Когда мы расположились, доктор сказал:
— Его сиятельство говорил мне, что хотел пообщаться с вами. Я,
честно говоря, был против, ему нельзя волноваться. А мысль об
общении с вами, не вызывала у него прилива теплых чувств.
— А, что с ним такое?
— Врачебная тайна, думаю, вы понимаете.
Я кивнул, понимаю, мол.
— Потом ему понадобилось срочно приехать сюда, — продолжил
Румановцев, — а еще этот кошмар в лечебнице. Я ведь знал каждого из
них.
— Вы знаете, что я главный подозреваемый в этом деле? — спросил
я прямо.
— Знаю, но считаю, что в таких делах надо руководствоваться
приматом презумпции невиновности. Да и зачем вам это. Хотя, общаясь
с коллегами, как благородного, так и плебейского происхождения,
могу сказать, люди иногда творят самые невообразимые вещи.