— Слышал уже! Скажи что-нибудь новое! — Маркус злобно рыкнул и перевел взгляд на меня. Снял продымленный плащ, с остервенением кинул его на кресло и остался в красивом парадном костюме. Эполеты и медали блестели и манили золотом. — Эта безродная рабыня теперь моя жена? Уж лучше бы я умер! Меньше позора, — цыкнул и ослабил ворот мундира.
Мы недавно вернулись оттуда, где сейчас должно было догорать церемониальное кострище. Наше с генералом Андором. От меня до сих пор пахло горелым, а подол светлого платья оказался испорчен пеплом и золой. Трясти уже перестало, я успокоилась и с какой-то неумолимой отрешенностью свыкалась с новой участью — пути назад нет.
Прикрыв лицо вуалью, со страхом и недоверием смотрела на новоявленного мужа. Все, что я слышала про него — оказалось правдой. Бесчувственный мужлан — самая лестная характеристика. Славился генерал Андор буйным нравом, невиданной жесткостью, если не жестокостью. И холоден как айсберг, даром что из рода драконов.
Уважали его не меньше, чем боялись. Но мне от этого легче не было: с трудом свыклась, что должна снова умереть. Теперь же все обернулось куда большей бедой — я стала супругой генерала Андора.
— Жена, мессир. Клятва нерушима. То, что вы выжили — чудо, но оно не отменяет случившегося.
Чудо… Вот как они это называют?
— Как ее зовут?
— Лана, мессир, — сир Хэлтаф, верный помощник Маркуса Андора, едва поспевая за генералом, мелко шагал рядом и услужливо отвечал на все вопросы.
— Что за странное имя?
— Ее зовут… Свет-ла-на, Лана.
— А род?
— Она не из нашего мира, мессир. Серкел показал, что у нее нет магии, поэтому…
— Поэтому она стала той, кого не жалко сжечь рядом со мной? — презрительно скривившись, Маркус Андор мрачнел с каждым услышанным словом. — Боги, за что мне это все? Пусть покажет свое лицо.
Я трусливо отступила назад. В этом мире уже давно, но, кто знает, что будет дальше? С такого станется и убить, слыхала и про такое. Скольких женщин он соблазнил, а потом погубил? Откуда мне знать, что в голове у этого солдафона?
Вцепилась в вуаль еще сильнее, стиснула так, что пальцы заболели. Никто в этом доме моего лица не видел. Меня нарядили в богатые одежды, навешали золота и, вручив пузырек с ядом, отправили прямиком к месту сожжения.
— Покажи свое лицо, — генерал хрипло потребовал, щелкнув пальцами. — Ну!