— Шевелись, братцы! Живее! Чего возитесь как беременные мухи! —
в сердцах выкрикнул я, не отрывая взгляда от прицела.
Наконец затвор клацнул, и я быстро отошёл в сторону подавая знак
комендору, дёрнувшему за тросик закреплённый на стопоре бойка.
Орудие вновь рявкнуло, а я тут же приник к прицелу. Выждал и
наконец победно улыбнулся.
— С почином, братцы! Сейчас мы дадим им прикурить!
— Ура-а-а-а-а!!! — разнёсся дружный рёв из шестнадцати молодых
лужёных глоток.
— Тихо! Тащите снаряды как проклятые. Я не я буду, если мы его в
ремонт не отправим. Слово даю.
Какая там была заявлена скорострельность у пушки Канэ? Десять
выстрелов в минуту? Мы выдали одиннадцать. Уж что-что, а чувство
времени у меня отменное. Помните про баллистический вычислитель с
которым я себя сравнивал? Так вот, я не врал. Из одиннадцати
выпущенных нами бронебойных снарядов в цель я вогнал шесть.
Жаль начинка у них всего-то в полкило бездымного пороха. Он
конечно примерно вдвое мощнее чёрного и, по сути, не так уж сильно
проигрывает пироксилину, но его количество навевает тоску. Для
сравнения в привычном нам семидесятишестимиллиметровом
осколочно-фугасном снаряде полевого орудия заряд составляет
восемьсот грамм тротила. Поэтому сомнительно, что повреждения
получились сколь-нибудь значимыми.
Но японцам прилетевшая плюха всё же пришлась не по нраву и
«Чиода» начал забирать влево, стремясь укрыться за «Асамой». Пока
же он это проделывал, я успел всадить в него ещё три снаряда. Как
результат, тот активно задымил от возникшего пожара, а шкафут*
заволокло густым облаком пара.
* Шкафут — средняя часть верхней палубы от фок-мачты до
грот-мачты либо от носовой надстройки (бак) до кормовой (ют).
Ладно, с этого пока довольно, теперь займусь «Асамой», который
из-за наших метаний успел сократить дистанцию до двадцати трёх
кабельтовых. Пока всё ещё далековато, но как вариант заставить
самураев обмочить штанишки, отчего бы и нет. А то я наблюдаю
возникающие раз за разом всплески рядом с бортом и носом крейсера,
и ни одного попадания. Впрочем, по моим сведениям их и не должно
быть. Русские моряки сражались отважно, но, увы, неумело. Потому
что рыба гниёт с головы, а из Руднева, при всей его храбрости, как
ни крути, командир корабля получился слабоватый.
В «Асаму» я попал первым же выстрелом. И снаряд довольно
уверенно пробил его правую скулу лишённую брони, проделав
аккуратное круглое отверстие и скрывшись в его утробе. Чего он там
наворотил, непонятно. На ход и боеспособность никак не повлиял. Но
это сейчас. В неспокойное море ему лучше не выходить. Потонуть вряд
ли потонет, но проблем хлебнёт полной ложкой.