«…Мне было лет семь, когда к нам прилетела тетя Эмма с Земли и принесла с собой вирус. Обсыпало меня тогда с ног до головы, — Даррен усмехнулся и коснулся подбородка. — Как не содрать прыщ, особенно если мама говорит: не трожь!..»
Отгоняя непрошеное воспоминание, я резким движением убрала волосы, скрывавшие внешность мужчины, и уставилась на лицо своего невольника.
От узнавания некогда любимых черт, сердце зашлось в истерике.
Я торопливо отвела взгляд от синих радужек, заглянувших мне прямо в душу, и, не зная куда деть глаза, принялась рассматривать пол под ногами.
— Госпожа Мартинс, не беспокойтесь! Раб абсолютно безопасен, — раздался уверенный голос за моей спиной.
Я нацепила на лицо милую улыбку и медленно повернулась. Пелена, застывшая перед глазами, растаяла, и первое, что я увидела, — черную бабочку на шее Антона Сикорского.
На слова простого советника я бы внимания не обратила, но с этим гостем лучше быть предупредительной. Слишком он важный чин в местной политике. Да и не гость он, если быть совсем дотошной. Сводный брат Алисии. Повезло же ей. Один сводный брат — король Тасмуна, второй — премьер-министр, муж… не помню кто, а раб — мой бывший!
Утопив в горле желание заорать от бессилия и собственной невезучести, я лишь выгнула бровь:
— Вы уверены?
— Конечно, госпожа Мартинс!
Мужчина чуть нервно коснулся бородки и принялся посвящать меня в нюансы рабовладения.
— Под кожу каждого раба вшито контролирующее его устройство. Вам стоит только произнести кодовое слово, и чип нейтрализует наглеца.
«Кодовое слово?» — я принялась вспоминать договор с Алисией. Хвала фотографической памяти, перед глазами сразу возникли все до единой строчки из документа. Но никаких кодовых слов в них не было.
— Слово простое, — произнес господин Сикорский. Он вышел вперед, взглядом призвал меня посмотреть на пленника и произнес нараспев: — «Нарушение».
Вытянутые вверх руки раба напряглись. Металлические наручники звякнули о шест. По прочертившимся под кожей мускулам пробежала судорога. Дыхание пленника сбилось, а мгновение спустя ускорилось, он еще раз оглушительно звякнул наручниками и безжизненно повис на шесте. По обнаженной груди покатились капельки пота, на виске запульсировала венка, а под глазами пролегли темные круги.
Как в замедленной съемке я смотрела на обмякшее тело Даррена, и меня словно тоже стало потряхивать.