Мысль, как молния, проскочила в голове. Была, и нет ее. Я ужаснулась. Ведь смотрела документальные фильмы, где показывали кадры, от которых волосы по всему телу вставали на дыбы. И как со мной все это могло случиться?
Старик протянул мне чашку еще раз, едва ли не тыкнув куском хлеба в лицо. От него несло плесенью. Что же тогда было в чашке? Они решили меня отравить? Или проводили какие-то испытания?
− Ешь. Его милость будет злиться, − услышала я спокойный голос старика.
− Где я? Почему я здесь? Кто меня сюда привел? Зачем заперли и посадили на цепь, как собаку? – от моих вопросов старик опешил, замер, но так и не заговорил больше.
Он снова и снова протягивал в мою сторону чашку и ломоть хлеба, повторяя одну и ту же фразу:
− Ешь. Его милость будет злиться.
− Кто он, этот милость? Или она? Зачем меня здесь заперли? Ради денег? Ради выкупа? Только скажите, папа найдет нужную сумму. Дайте мне только связаться с ним, − стоило вспомнить родителей, как слезы градом покатились из глаз.
Я боялась. Все происходящее вокруг меня напоминало кадры из фильмов ужасов, которые мы иногда смотрели с Инессой и Катей. Потом не спали всю ночь, вздрагивая от любого шороха. Теперь я сама стала героиней или жертвой такого фильма.
− Отпустите меня, пожалуйста! Помогите мне сбежать отсюда! – я подползла к старику и схватилась за его ногу.
Мне было все равно, услышит ли мой голос кто-либо еще, накажут ли кого-то за мой проступок, хотя я ничего не успела сделать. Я хотела жить и была готова на все, лишь бы выйти отсюда и оказаться на свободе.
Старик чуть не упал. Удержался на ногах и шагнул назад. Несмотря на возраст, он легко отцепил мои руки от себя. Я не могла последовать за ним. Железо больно врезалось в ногу, так, что пришлось отступиться. Шаги отдалились, и я снова оказалась почти в кромешной темноте.
Не выдержала и легла на грязный матрас. Только поплакать не получилось.
− П-с! П-с-с! Ты меня слышишь? – услышала я за спиной, и по спине побежал холод.
− Кто здесь? – не смея повернуться лицом к голосу, чуть ли не шепотом спросила я.
Замерла, прислушиваясь к окружению. Может, мне просто послышалось? Я провела непонятно сколько времени в сыром подвале, который пропах плесенью, и почти в полной темноте. Может, у меня дезориентация, и я перестала четко и ясно мыслить? Или начались галлюцинации? Ведь плесенью можно было отравиться. Она могла нанести непоправимый вред здоровью. Но тогда и чувства страха тоже бы не было. А я боялась до ужаса…