И всё-таки сумочку из крокодиловой кожи купил Алексеев почти за
четыре тысячи рублей. И на кой-ляд она ему сдалась? Хотел бы
вложиться в Фонд, мог бы сделать это и напрямую.
Мы с Лизой сидели на стульях почти в центре общего зала
ресторана. У меня даже складывалось впечатление, будто я какой-то
удельный князь со своей женой. В сравнении с императорской фамилией
я себе такого не позволял. А… нет, всё же позволил. Но могу же я
немного пофантазировать?
Я взял Лизу за руку и посмотрел в её глубокие глаза, словно
окунулся с головой в прорубь. Нужно было прожить уже вторую жизнь,
чтобы именно здесь найти ту единственную. А ведь наши отношения
начинались отнюдь не по любви. Хотя я всегда хотел Лизу как
женщину, но только сейчас могу точно сказать: я её люблю.
Более часа длился аукцион, а в моей голове работал калькулятор,
несмотря на то, что я периодически отвлекался то на жену, то на
визиты в отдельный обеденный кабинет, чтобы там чуть ли не украдкой
выпить.
Недавно мы выскребли из Фонда Благочиния всё до последней
копейки. Если посчитать только по количеству телег, которые
отправляются вместе со мной на фронт, то это больше четырёхсот
пятидесяти полностью гружёных подвод. И на данный момент
Екатеринославская губерния выдохлась, все, что было собрано,
отдала. Но пока мы в строю, пока я на фронте, есть расчёт, что ещё
будут в дальнейшем собираться новые и новые обозы.
— Господин Шабарин, не желаете ли выпить славной
екатеринославской водки? — заговорщицки шепнул мне на ухо полковник
Нижегородский.
— Всенепременно, — так же тихо и украдкой ответил я. — Сам же ее
и произвожу, к вашему сведению.
Полковник одобрительно закивал.
— Я всё слышу, господа, — шепнула Елизавета. — Будьте,
пожалуйста, умеренны в питии.
— Да мы же понемножку. Мы же по чуть-чуть! — улыбнулся я,
поцеловал руку супруги и, под песню «А на том берегу», мы
спрятались с полковником.
А нет. Заприметив, что мы с Нижегородским отправились в кабинет,
туда потянулись и другие мужчины. Какой-то сегодня особый день. За
все время, что я живу вторую жизни такого душевного распития
алкоголя еще не было.
— Алексей Петрович! А как же без меня? Крестник, уважаешь
старика — выпей со мной! — бурча на ходу, быстро засеменил за нами
и Картамонов.
— Ещё раз, господин Шабарин, хотел бы выразить вам превеликую
благодарность за то, что помогли моему полку. Время нынче
непростое, и то, что вы делаете — великое дело, — с рюмкой водки в
руке сказал Нижегородский.