— К командующему письмо или какую записку посылал? — спрашивал
я.
— Так точно… Офицеры штаба приходили… Вы простите, ваше
превосходительство, но я мужиком не был и становиться им не желаю.
А они называют нас «мужицким полком», — что-то Тарас и вовсе
расклеился, жаловался, как мальчик.
Сказал бы он такие слова в будущем… «мужиком не был и
становиться не желаю». Ведь имеет ввиду совсем другое. Ну а на что
я мог рассчитывать, когда оставлял полк? Хотя, мог. Думал, что уже
покрыл себя славой. Вон, четыре года назад, как генералов вражеских
отстреливал, да в плен брал! Но, видимо, без моего присутствия и
вовсе ничего не получилось бы. Не пойдет же Тарас к генералу, не
станет хитрить и что-то требовать. Жаль, очень жаль, что офицеры
воспринимают мой полк, как ряженных театралов, как в будущем я бы
сказал, клоунов.
— Значит, нужно показать, что мы не лаптем щи хлебаем. Есть
мысли? — отбросив уныние, спрашивал я.
— Как не быть? Есть! — отвечал Тарас.
Мы ехали верхом уже по территории русского лагеря. Вокруг царило
какое-то уныние. Некоторые солдаты ходили, словно тени,
сгорбленные. Не слышалось ни то что смеха, а и громких бодрых
разговоров.
— А что происходит? — спрашивал я у Тараса.
— Хворых много, болеют солдаты. Уже более тысячи…
— И отказались от помощи моего медицинского батальона? — уже
хотелось рвать и метать.
Я знал, что в армии много закостенелого, что это она
консервативная. Но не настолько же… Больше тысячи санитарных
потерь! Получалось, что я еще читал источники в будущем, которые
приукрашивали ситуацию. На самом деле, хоть снимай осаду и уходи
зализывать раны.
— Какие в нашем полку потери? — поспешил спросить я.
— Так и никаких, почитай. Были, что маялись животами, там
вылечили, а одному, так доктор что-то вырезал в животе, он и
живехонек, уже тренируется. Травмы есть. Двое со сломанными руками,
один ногу сломал. Ничего более, — сказал Тарас, задумался, а после,
будто вспомнил: — Есть один, Макаром кличут. Так этот… гад
ползучий, где-то схватил болезнь срамную. И мало того, так заразил
еще и одну сестрицу милосердия. Так я даже высек его, кабы на баб
даже и не смотрел. Ну и приходилось защищать баб… женщин наших,
милосердных. Зарится на них солдатня. Да и офицеры... Но те хоть с
политесом, благородно, хотя все едино понятно, чего хотят.