– Брат Арнос, – обратился я к нашему наставнику, – сколько мы
пробыли взаперти?
– Три дня, – ответил он. – Сегодня четвертый пошел.
А казалось, что дольше.
– Новусы! – вновь крикнул Арнос. – Отныне вам дозволяется
свободно передвигаться по замку и двору в часы, какие сочтете
удобными. Однако, прошу помнить, что некоторые покои остаются
недоступными: кельи других братьев, алхимические мастерские, а
также личные покои магистра и прочих высокопоставленных членов
культа.
– А когда нам позволят выходить в город? – спросил Фалдос. –
Что-то в замке я баб пока не приметил. Или их где-то прячут?
Прежде приятели Фалдоса бы поддержали его остроту смехом, но
сейчас они промолчали. Более того, они вместе с ренаровыми
подопечными глянули на него так, будто Фалдос предложил срубить
древо Сфирры, разжечь из его веток костерок и зажарить
поросенка.
Брат Арнос отвечал со спокойной учтивостью:
– В город вам пока выход заказан. Два испытания выдержали вы
достойно, но впереди ждут иные. Знайте: каждое из них несёт не одни
лишь тяготы, но и достойные награды за рвение ваше. А посему
счастлив сообщить, что отныне занятия ваши станут многообразнее: не
только трапеза, сон, фехтовальные упражнения и постижение истинного
языка, но и служение во благо культа. Новусам с единственным ядром
обыкновенно вверяется попечение о конюшнях, уход за лошадьми да
караульная служба на стенах — под началом братьев более искушённых.
А сейчас я укажу вам путь до трапезной, и на сим мы распрощаемся до
утра. Завтра жду вас в оружейной зале, как и всегда.
Со двора внутрь замка вело немало дверей, причем всяческих – от
широких в две створки до узеньких и неприметных. Наша была как раз
из последних. Мы протиснулись в проем, прошли пару поворотов и
оказались перед нашей трапезной. И стоило нам только усесться за
столами, как показались слуги. Один споро расставлял меж нами
миски, а второй накладывал черпаком кашу. Мы будто вернулись в
самые первые дни в культе, где пища была столь же скудной.
– Снова жрать этот корм для свиней! Мы неделю просидели без
куска хлеба, на одной лишь воде. И вот чем нас потчуют? – взревел
Фалдос.
Брат Арнос, который уже собирался уйти, остановился:
– После долгого воздержания грубая пища лишь во вред. Кашу
подали не от скупости, а по милосердию.