Вот и теперь, с наслаждением опробовав иномирное игристое, легко полившееся в мой организм, я решила возродить прекрасную традицию пения. И завыла «Тонкую рябину». И пофиг на окружающих и их ушные перепонки. Я расслабилась. Мне было хорошо. На все остальное плевать с высокой колокольни.
Помню, муженек пытался как-то заставить меня замолчать. И тряс, и звал. Бесполезно. Я уже была в образе и старательно выводила один куплет за другим.
Потом реальность ускользнула от меня. И я вырубилась, прямо там, не отходя от стола.
Проснулась утром, довольно улыбнулась, вспомнила вчерашний вечер, ну, что смогла вспомнить, и от всей широты своей души пожелала:
- Чтоб вам всем счастливыми сегодня ходить.
Потом, удовлетворившись сделанной пакостью, поднялась, потянулась, зевнула.
Жизнь была прекрасна.
Позвонив в колокольчик, я вызвала служанку. Она прибежала довольно быстро, с улыбкой до ушей. Вот, значит, пакость удалась. Отлично же.
Я быстро вымылась, переоделась в домашнюю одежду, хотела уже выйти к завтраку, как в дверь постучали. Требовательно так постучали. Как будто право на это имели. Ну, и что ж моему ненаглядному супружцу у меня понадобилось?
- Войдите! – крикнула я, отпуская служанку.
Муженек влетел в комнату с самым счастливым видом. Прям как дурачок. Улыбка шире моря, глаза сверкают безумием. Пальцы вон скрючились от желания меня удушить. Сразу видно – счастье бьет фонтаном. И он решил со мной этим самым счастьем поделиться.
- Убью, - ласково произнес он, продолжая улыбаться.
- И вам доброе утро, муж мой, - я ответила той же самой улыбкой. - А что это вдруг? Вам ваше состояние не нравится? Так не стоило меня вчера подпаивать.
- Сволочь, - выщерился муженек, показав зубы.
- Вы о себе? – уточнила я, зевая в ладошку. – Так я согласна.
Муженек попытался зарычать. Не получилось. Поэтому он противно захихихкал.
Себастьян:
Эта дура, которую боги непонятно почему сделали моей женой, выла свои песни часа два, не меньше! А хуже всего было то, что выла она, каким-то непонятным образом магически усилив свой голос. И любой, абсолютной любой житель дворца прекрасно слышал все, что она выла! Каждое слово, каждую фразу!
И дворец вымер! Слуги и господа старательно законопачивались в своих комнатах, вставляли в уши беруши, делали все, чтобы не слышать этого завывания!