— Злюка! — кричит им вслед Линг.
Он ныряет в соседнюю чашу, фыркает,
трет покрытые мурашками плечи, пытаясь согреться, но не
успокаивается.
— Саньфэн, пошли, подглядим за
девочками! Спорим, у Яньлинь грудь больше?
Похоже, пощечина ничему его не
научила.
— Старейшина Юи тебе голову оторвет,
— предупреждаю я.
— Матушка…
Линг опасливо косится в сторону
мастеров.
Учитель Лучань и старейшина Юи пьют
чай, наблюдая с холма, как младшие ученики, разбившись на пары,
отрабатывают защитные печати. Наставник, по обыкновению, в белом
ханьфу с широким темно-зеленым поясом и растительным орнаментом.
Старейшина же сегодня предпочла изумрудное ифу. Они хорошо
смотрятся вместе.
Учитель, поглаживая короткую
аккуратную бородку, что-то говорит, кивая на десятилеток.
Старейшина Юи пожимает плечами, улыбается. Я знаю, они дружат с
детства, и наставник даже как-то пытался ухаживать за матерью
Линга, но не сложилось.
— Ты не представляешь, сколько
мороки, если твои родители — старейшины Дома, а дед — его глава, —
между тем жалуется Линг. — Держи лицо, веди себя подобающе! Ты
должен соответствовать! Еще и спрашивают больше всех. Везет вам с
Хуошаном.
Везет ли? Я бы не отказался, если бы
учитель Лучань был моим настоящим отцом, ведь других родителей я
никогда и не знал.
Бегущая с гор вода и впрямь
холодная.
Вдох. Почувствовать, как струи гладят
лицо. Расслабиться. Выдох.
Вдох. Открыться потоку. Стать его
частью. Представить, как непрерывно движется вода по каменным
чашам, наполняя их, перетекая из одной в другую. Как движется фохат
по телу. Два потока — внутри и снаружи, разделенные тонким барьером
тела.
Они никогда не останавливаются…
Никогда? Почему же мне кажется, что внешний замедляет бег?
Замирает.
И вокруг уже не вода. Лед.
Сковывает, пробивается иглами под
кожу. Душит, обжигая легкие. Проникает в сердце.
— Саньфэн!
Я рвусь, но лед не пускает. Внутри,
отзываясь на холод, разгорается огонь ярости.
«Уничтожу!»
— Саньфэн!.. Да очнись ты! Ай! Ты
чего творишь?!
«Все, что мешает! Всех врагов!
Уничтожу!»
Это не мои мысли. А чьи?.. Почему-то
мне кажется, что у ярости женское лицо.
«Уничтожу!»
— Саньфэн! Открой глаза, —
приказывает новый голос, и я настолько привык слушаться его, что не
могу не подчиниться и в этот раз.
Я с недоумением смотрю на
склонившегося учителя. За его спиной прижимает ладонь к
расцарапанной щеке Линг — его взгляд, когда он косится на меня,
отнюдь не дружелюбный. Это я его так? Похоже, судя по тому, что
Яньлинь и Минджу тоже смотрят на меня с опаской. А чуть дальше
толпятся и перешептываются младшие ученики — им любопытно.