Ректор побледнел. Стал пенсне протирать.
— Вы же понимаете… — бормочет, — если диверсия, это скандал.
Разбирательство. Ежели бомбисты, особенно с инородами вместе, так
совсем худо… Нам, железнодорожникам, прямой убыток.
Вспомнил я тут слова Митюши, когда он бомбу динамитную поджигал.
Говорю:
— Что значит — губернию нужно закрыть?
Ректор вздрогнул, глаза вытаращил. Спрашивает:
— Это вам Алексей сказал?
— Отвечайте.
Бац! Хлопнула бутылка шампанского — вылетела пробка. Кто-то
сказал весело:
— Мой выигрыш, господа! Угощаю!
Смотрю, четверо важных господ во фраках стоят вокруг стола, в
руках бокалы. Лакей откупоривает вторую бутылку. На столе
серебряное ведёрко со льдом, икра чёрная, икра красная, жареные
куропатки в ананасах.
— Мне нужно идти, — сказал ректор твёрдо. Как подменили человека
— губы сжал, выпрямился, живот втянул. Сунул пенсне в глазницу,
руку мне пожал: — Благодарю за компанию, молодой человек. Приятно
провести вечер!
Кивнул на прощанье и вышел в дверь. Над косяком мигнул
перечёркнутый глаз.
Никакой полиции возле мастерских я не нашёл. Пусто. Только
одинокий городовой маялся неподалёку на ледяном ветру, топал ногами
в сапогах, похлопывал рукавицами. Ждал сторожа с рабочим —
привесить новый замок на открытую дверь.
— А нету никого, ваше благородие! Никакого тела не нашли, только
зря ноги били. Я, да околоточный, Егор Тимофеевич. Извозчик болтал,
полицейский офицер его к нам направил. Да ни звания, ни чина не
назвал. Фамилию толком не запомнил — то ль Наймёнов, то ль
Нежданов.
— Может, Найдёнов? — говорю. Вот блин, ничего поручить
нельзя!
— Может, и Найдёнов, — согласился городовой. — Да только что с
того? Зашли мы с околоточным, фонарь запалили, все углы обшарили —
пусто. Померещилось кому-то с пьяных глаз, али пошутил кто. Егор
Тимофеич уж так ругались, грозились ваньке за брехню бляху
отобрать.
— Пока голову искали, ноги встали и ушли… — пробормотал я себе
под нос.
Вот так дела! Как говорится, нет тела, нет дела… Ну как так-то?
Не мог же труп солидного англичанина, эсквайра Джеймса Лоу, просто
встать и уйти. Трупы так не делают, если они, конечно, не
зомби.
— Дай-ка фонарь, — говорю.
Взял у городового фонарь и полез вниз по ступенькам.
Сунулся внутрь, прошёлся туда-сюда — и правда. Только недавно на
этом месте тело лежало, мёртвыми глазами таращилось. Нету!