И опять в слёзы.
Ну понятно, сынок графский видать такой себе оказался, мажорчик
избалованный. А бедный студент Краевский от бати отставку получил.
Заплачешь тут.
А что за бумаги папаша по ночам смотрел?
Ой, не знаю, говорит, какие-то акции, чертежи железной дороги,
паровозы новые… Да всё ругался, что наши могут, а не хотят. И что
дорога железная нужна очень, а всем плевать на то. И что работать
некому, инороды ленивые твари. Что локомотивы свои можно делать,
вот только завод построим и дело пойдёт. И что земля вокруг путей
дорогая — как будто драгоценными камнями выложена.
И что из-за этой дороги проклятой батюшка злой стал и ей в
личном счастье отказал, а всё эти акции проклятые-е-е-е…
Так мы до службы мамаши и доехали.
Маменька Настасьи, жена, а теперь уже вдова, господина
Лобановского, оказалась важной дамой. Я понял это, когда мы
прямиком ко дворцу подкатили. Не к Зимнему, к другому, попроще, но
тоже — дворец.
— Маменька статс-дама, нынче она дежурила, — пояснила Настасья.
— Когда телеграмму с курьером принесли, с ней обморок случился.
Прямо у ног её высочества.
Так вот что за служба у богатенькой дамы, а я-то думал, они
просто на диванах валяются и сладости всякие едят. В больших
количествах.
— Простите, — говорю, — Настасья Ипполитовна, моё невежество.
Ваша матушка, должно быть, очень знатная дама? Раз у королевских
особ служит?
Барышня выпрямилась, говорит:
— Моя матушка из рода Нарышкиных, из младшей ветви. Но не это
главное. Главное, она имеет прекрасное образование, и муж её… мой
папенька…
Тут она всхлипнула. Носик вытерла платочком, продолжила:
— Папенька мой в науках силён, и степень имеет. Имел… А её
высочество, великая княгиня, очень науки уважает. Для неё главное,
чтобы человек учёный был, и мог рассуждать о разных вещах. В этом
она благородство находит, а не в дворянском происхождении.
Гляди-ка, великая княгиня, и науки любит… чудеса. Хотя чего
далеко ходить, вон, дочка лорда Байрона какая учёная была, вся
информатика от неё началась.
***
Матушка, вдова ректора, оказалась симпатичная дама, пышная, как
булочка. Правда, вся припухшая от слёз.
Настасья меня представила, дама протянула руку:
— Ах, Дмитрий Александрович, как мило с вашей стороны поддержать
нашу семью в тяжёлый час!
Статс-дама, а теперь вдова, лежит на диванчике — или это
козетка, кто их разберёт? Кушетка ширмами отгорожена, ширмы
шёлковые, птицами и цветами расписаны. На столике рядом с кушеткой
флакончики всякие, пузырьки. Пахнет лекарством.