Я вздохнула, поднялась с примятой травы и вяло побрела обратно в имение, морально настраивая себя на новую жизнь.
— Еля! Ты где ж была-то? — воскликнула Вася, когда я спустилась на кухню. — Я уж думала все — живой не сыщем!
— Рано хороните, поживу еще.
Прозвучало это как угроза, отчего Маришка перестала скрести котелок и испуганно уставилась на меня.
— Надо бы ей в свято место сходить. Не своя она стала со вчера-то, — сказала рыжеволосая девушка.
— Правда твоя, Маришка. Завтра ее и сводишь.
— А чего я-то сразу?
— Ну а кто заместо тебя-то? Ты, что ль, на кухне останешься? Вот с завтраком разберемся, и до обеда сбегаете, завтра супов варить не будем, и без того жарко, у меня вона квас на хлебу настоялся. Окрошку сделаем. Ладно, вы тут домывайте, а я пойду, за весь день уж и ног не чувствую.
Я стала помогать Маришке мыть посуду, но заметив, что девушка постоянно зевает, отправила ее тоже спать, в конце концов, она вчера вызвалась вместо меня все помыть, и мне хотелось отплатить ей добром за помощь. Я уже домывала последнюю кастрюлю, про себя радуясь крану хотя бы с холодной водой, все лучше, чем бегать без конца с ведрами во двор, тут вон и пол скользкий, и ступеньки опасные, как раздались размеренные шаги.
На кухню вошел мужчина и сразу же принялся разглядывать деревянную панель с маленькими колокольчиками и шнурками, висящую на стене у входа. Я замерла, безошибочно угадывая столь знакомый мне силуэт.
— Полный дом прислуги, а когда надо — никого нет. И на звонок никто не реагирует. Сколько не обучай, все без толку. — пожаловался сам себе мужчина.
— Может быть, мыши шнурок перегрызли? — сказала я, чтобы привлечь к себе его внимание.
Мне очень хотелось, чтобы Дарен посмотрел на меня.
Мужчина обернулся и мазнул по мне равнодушным взглядом, едва ли отличая меня от кастрюли, рядом с которой я стояла. В душе снова засаднило. Было такое чувство, будто любимый человек прошел мимо тебя в толпе, ты узнала его, а он нет, и момент встречи упущен навсегда, ваши дороги разошлись безвозвратно, осталось только ощущение утраты и обреченности.
— Мыши… — как-то слишком тяжело вздохнул мужчина, словно проблема с мышами была завершающей вишенкой на торте его невзгод. — Я пропустил обед и ужин, но уверен, на кухне что-нибудь найдется.
— Конечно, садись…тесь… — запнулась я, пытаясь заставить себя видеть в Дарене чужого мне человека.