Я горевала, глотая горькие слезы, обхватив себя руками, покачиваясь, словно баюкая свою боль, застрявшую занозой глубоко в сердце. Когда приступ жалости к себе немного прошел, я легла, прижав колени к груди, наблюдая, как муравей ползет по стебельку, как маленькая голубая бабочка длинным хоботком ищет нектар в желтой тычинке ромашки, я прислушивалась к такому летнему и мелодичному стрекоту кузнечиков. Мне становилось легче оттого, что жизнь вокруг продолжается, несмотря на мою боль и вопреки ей. Я даже не заметила момента, когда мои веки отяжелели и я уснула.
Проснулась я от острого чувства реальности. Солнце почти село за горизонтом, по щеке полз муравей и становилось ощутимо зябко. Я села, ясно и окончательно осознав, что все это — не сон. Я нахожусь в какой-то иной реальности и как выбраться отсюда не имею ни малейшего представления. Скорее всего, я расшибла голову о кухонный пол и в моем мире меня больше нет. Мне живо представилось, как вечером Дарен пришел домой, позвал меня, удивляясь, что везде темно, потом шагнул на кухню. Возможно, он даже споткнулся о мои ноги, прежде чем успел включить свет. А щелкнув выключателем, он увидел бледное лицо и застывшую лужу крови. Он наклоняется ко мне, пытаясь прощупать пульс, второй рукой набирая «скорую» в телефоне. Но приехавшим врачам не остается ничего другого, кроме как накрыть мое тело простынкой и констатировать смерть.
Что чувствует в этот момент Дарен? Сожаление, что предал меня, или облегчение, что теперь не придется скрывать измену либо разводиться со мной? А может, его чувства смешаны? Возможно, он уже заметил так и не разобранные пакеты из супермаркета и понял, что я могла проходить мимо того кафе и увидеть его с другой. Скорее всего, он достанет чек и посмотрит на время покупки. В его голове сложится картинка, станет понятно, почему я вошла на кухню в уличной обуви. Такая пустяковая оплошность стоила мне жизни. Смешно, не правда ли? Я усмехнулась с чувством горечи в душе. Умерла на кухне и возродилась на кухне. Слава случаю — не в туалете, а то ездила бы теперь золотарем на вонючей повозке в компании мух. На кухне все же и тепло, да и к еде ближе. Не так уж и плохо, если подумать. Но если уж и в этом мире соберусь помирать, лягу на диван в холле, чтобы в следующий раз стать хозяйкой, а не прислугой.