Пока вязал, ещё волновался: молчал
мальчишка, рот разевал, но звуков не было. Неужто помяло при
аварии? Но когда жена махнула ножиком и перерезала пуповину — голос
подал. Она обернула его каким-то не то полотенцем, не то пелёнкой,
которая неизвестно откуда нашлась у нас, и держала на руках. От
предложения подменить меня, чтобы рука отдохнула, я отказался. Не
было никакой уверенности в том, что смогу перехватить нормально
правой, а левую давно не чувствовал. Но рана по-прежнему не
кровила, и это по-прежнему было главным сейчас. Спасти малыша и
угробить мать? Ну уж нет!
Скоропомощная ГАЗель, воя и
мельтеша, подлетела и едва бампером не упёрлась в лесовоз.
Вылетевшей фельдшерице жена вручила свёрток с вопившим пацанёнком,
почти вырвав у неё чемодан с крестом — откуда только сил нашла
столько. В руках у неё блеснул зажим. Ого, Бильрот, удачно, что
нашёлся! Она протянула его мне, держа браншами к себе. Пальцы моей
правой руки сами собой нашли кольца. Зажим нырнул в рану. Чувствуя
онемевшим указательным левой руки стальной клюв инструмента сквозь
кожу, завёл его за артерию и защёлкнул кремальеру. Вторая женщина
из «скорой» быстро написала на лейкопластыре время и налепила на
плечо раненой — так не будет вопросов, когда снимать, и со швами
тянуть не станут, когда доставят. Крепкие тётки в синей униформе,
одна из которых взяла у жены новорожденного и умостила на груди у
матери, подхватили плед за углы и отнесли ближе к скорой, из
которой пожилой водитель выкатывал носилки. Раненая, так и не
пришедшая в себя, смотрелась маленькой и беззащитной. Не знаю
почему, но чувства были именно такими. Ей бы грудь ребёнку дать —
вон как развопился, бедный. И тут за спиной что-то заскрипело и
хрустнуло.
А я вдруг понял, что меня так
насторожило, когда водитель хлопал дверью. То, как качнулись брёвна
на лесовозе. Которые должны были, по идее, быть надёжно закреплены.
И как наклонилась одна из вертикальных стоек. Старый друг, геолог,
одно время работавший при леспромхозе, говорил, что они ещё
назывались как-то забавно, стойки эти — не то «мальчики», не то
«коники». А машину правильно называть было не «лесовоз», а
«сортиментовоз». Вот эти-то стойки на борту, должно быть, и повело
при ударе.
Водила, что вот только что, вроде,
пришёл в себя, и то не целиком, с матерным воем пополз вправо, на
пространство перед кабиной. Молодец, туда-то брёвна точно не
повалятся. Заверещали фельдшерицы, вскинули роженицу вместе с
пледом на носилки и покатили, едва не сметя седого шофёра «скорой»,
в обратную сторону, за хвост лесовоза. И только жена стояла, как
громом убитая, не сходя с места, распахнув серо-голубые глаза. И я
сидел примерно так же, потому что подняться не успевал, да и не
мог: быстрые движения и нагрузка — для тех, кто помоложе.
Значительно помоложе.