Думай, Луна. Что бы сказала сама королева на моем месте?!
«Быстрее!», - паникует в наушнике Барт. - «Ты слишком много думаешь!»
- Мне наплевать кто будет сидеть на стуле в главном зале, меня волную только я сама и мои деньги, - говорю небрежно, - твой отец ублюдок удумал заменить меня молодой любовницей, так может меня в жены возьмешь ты, милый? Твоя Луна все равно того… к-кончилась, - на последнем слове голос все равно дрожит.
Я слышу, как руке Геррука трещит бедный диктофон. Кронпринц в одно мгновение оказывается рядом и нависает надо мной с гневным лицом. Он сжимает зубы так сильно, что проступают скулы, кадык прокатывается вверх и вниз, горло напрягается так, что точно видно каждую вздувшуюся от злости вену.
- Если я еще хоть раз услышу ее имя из твоего поганого рта, ты больше никогда и ничего не сможешь сказать, поняла?! – шипит он, стискивает губы в ниточку, разламывает диктофон и бросает его части мне под ноги.
«Дальше, Луна! Делва не стала бы испуганно молчать!» - давит на меня Барт. - «Поставь его на место!»
- К-как ты смеешь… - выдавливаю из себя едва ли высокомерным тоном, скорее голосом, похожим на писк комара.
Хочется вынуть наушник и проорать в него: «Ты что, не видишь?! Он уже на грани, я довела его, перестань кричать мне в ухо!»
Но стою на месте, боясь даже руку поднять, только глаза двигаются, словно я подглядываю за кем-то из тайной комнаты в две маленькие дырочки.
- Смею, - усмехается Геррук, - и если я узнаю, что вы с Бартом заодно…
- Заодно?
- Если ты каким-то образом причастна к смерти моей невесты, то я убью тебя, - шепчет он почти с улыбкой, и я даже представлять не хочу насколько ему сейчас больно – он улыбается мне-Делве.
Он бы никогда не показал настоящих чувств перед этой женщиной, старался бы наоборот демонстрировать равнодушие. А здесь улыбка, значит все хуже некуда.
Мое сердце сжимается под безжалостными уколами тоски. В огромном дворце со всеми его обитателями Геррук единственный, кому не наплевать, что я ушла. Он скорбит и не может скрыть свою боль.
Мне хочется вынуть из уха наушник и обнять Геррука, чтобы младший принц на том конце ни о чем не догадался и перестал манипулировать мной, как марионеткой, но я не могу так рисковать.
У Барта мой сын и я так глубоко закопалась в бесконечных интригах, что теперь нахожусь в снежной ловушке – не знаю где верх, а где низ.