Про грязь я могу говорить отдельно и много. Сначала я брезговала, боялась даже прислониться к чему либо, все мне казалось липким и сальным. Потом как-то попривыкла и смогла устроить хотя бы свое жилье. Вымыла маленькое окошко под самым потолком и луч утреннего солнца теперь всегда будил меня. Отмыла и стены от потеков и пол от многослойной грязи. Возилась целый выходной свой день, но все же перебрала весь смятый в комки матрас, предварительно простирав, Вытряхнула перьевую подушку, и также перемыв, высушила на солнце, выстирала штопанное старое белье. Комодик, который стоял у стены, помог мне починить сторож, когда я ему выносила мясо на кости от остатков туши на вертеле. Он благодарил меня за такие вкусности. Ему такое было не по карману. Так мы обменивались заботой. Он также сколотил мне и столик с табуретом, на котором я и шила свои цветочки и делала украшения из бусин, нанизывая их на толстую нить. Купила на уже заработанные деньги материал на пару простыней и сорочек, а также нашила себе плавок из темных и светлых кусков ткани на все случаи жизни. Сплела из кусочков тканей косички, что прикупила у того же лотошника, сшила коврик, скрепив нитками. Отделала лентами и бусинами новую кофточку из дешевого шелка и сшила юбку из куска плотного льна. В этом я ходила на рынок, где присмотривала для прически гребешки и заколки с камушками и замысловатыми узорами. Они ценились моими клиентками очень дорого.
Как-то у меня появился даже один золотой, когда я была приглашена в комнату одного из постояльцев, чтобы причесать его дочку. Волосы у той были жиденькими, но я все же смогла сделать из тех замысловатую прическу да еще и с красивым гребешком. Отец её, как увидел преображенную дочь, тут же пожаловал мне золотой, от которого у меня в зобу дыханье сперло. Я долго не могла прийти в себя, все приглядываясь к такому богатству, на который даже не рассчитывала, а потом, зажав в ладони, бросилась к себе, чтобы помечтать, что смогу себе позволить. Я хотела купить ботинки, сбросив старые, которые только натирали ноги, теплую накидку с капюшоном, что носили здесь вместо пальто, и еще отрез на красивое платье. Теперь мне хотелось нравиться, теперь мое тело не вызывало во мне печаль и тоску. А для этого нужно было принарядиться.