— Где Смык? — спросил я в очередной
раз.
— Убёг.
Я вздохнул и ткнул клинком Будуту в
бедро, но не глубоко, чтобы не зацепить артерию. Пасечник снова
взвыл, а потом прокричал с дикой обидой в голосе:
— Что ты делаешь, Долгой?
— Пока ничего, но если не скажешь,
где Смык, то, пожалуй, отрежу тебе руку или ногу.
— Он убёг! Правда!
— Я бы ещё мог поверить, что Вупна
повела его в Дольничи, хоть это и бред полнейший, но убежать он
точно не мог. Поэтому говори, где мой брат. И чем быстрее ты
скажешь правду, тем целее будешь.
Чтобы придать весу своим словам, я
уколол пасечника мечом в ягодичную мышцу. Будута вскрикнул,
откатился и запричитал:
— Не надо, не губи, прошу тебя!
— Так, ты не доводи до этого, не зли
меня. Следующий укол будет в живот. Где Смык?
— Я не знаю.
В живот колоть я не рискнул — ещё не
хватало кишечник задеть, но по рёбрам лезвием полоснул. У пасечника
после этого началась настоящая истерика: он начал бить руками и
ногами по земле и выть. Я аж растерялся.
Минуты через две Будута резко затих и
заявил:
— Мне надо перевязать раны.
— Это пока не раны, — заметил я. — Но
ты на пути, чтобы получить настоящие. Где Смык?
— Да не знаю я! — воскликнул
пасечник, да так искренне в этот раз, что я на мгновенье допустил,
что наказываю невиновного.
Впрочем, вина Будуты в любом случае
была в том, что Добран пропал — пасечник обещал следить за
мальчишкой и обеспечить его безопасность. Ну а чтобы не корить себя
за излишне жестокое обращение, я присел на корточки, схватил Будуту
за горло и в очередной раз повторил свой вопрос:
— Где Смык?
— Не знаю… — чуть ли не проплакал
пасечник, косясь на меч, который я приставил к его щеке.
Соврал. Но красиво — не будь у меня
моего дара, я бы на этом моменте сломался и поверил. Вначале
пасечник врал коряво, а вот теперь, видимо, от страха, у него
словно актёрский дар проклюнулся. Только вот толку от того, что я
видел, что Будута врёт? Как его было расколоть? Не руку же в самом
деле отрезать.
Да и вообще, где мог быть Добран?
Если бы его забрали огневики, то Будуте не имело бы никакого смысла
врать. Наоборот, он бы мог предъявить мне претензии. А скорее
всего, меня бы эти огневики здесь и встретили. Но пасечник упорно
не хотел говорить, где мальчишка.
— Позволь мне перевязать раны, —
попросил Будута голосом умирающего. — Мне очень больно.