Улыбнулся, а затем протараторил
что-то на итальянском. Бабушка сказала:
— Ой.
— Что-то случилось?
— Кажется, да, — баб Зоя хохотнула.
— Марио говорит, что на их киностудии учинил погром какой-то
залётный оборотень. Не знаешь, кто бы это мог быть?
***
Картина маслом: просторный тёмный
павильон. Широкая, застеленная красным шёлком кровать, на которую
направлен профессиональный свет и объективы камер. И на которой до
кучи сидит хмурая мадам Сидельцева и Гио, на котором из одежды лишь
рваные носки и противомагический ошейник. И режиссёр. Опять тот же
самый; из аэропорта. И опять с красной ваткой в носу, — сосуды у
мужика явно ни к чёрту.
— Вася! — прикрывая ладошкой срам,
человек-грузин подскочил с кровати. — Ты нашёл нас?!
— Я нашёл вас.
— Ты приехал?!
— Я приехал.
— Ты знаешь, что они нам
предлагали?!
— Догадываюсь.
Тут я, конечно, слукавил. Не просто
догадываюсь, а именно что знаю. Выяснил все обстоятельства ещё по
дороге. Хотя… на самом деле одного лишь имени режиссёра хватило мне
для того, чтобы догнать что к чему. Тинто Долбацца. Ну явно человек
не романтические комедии снимает, верно?
Короче… оказалось, что у семьи
Каннеллони помимо основного рода деятельности есть ещё целая куча
маленьких предприятий. Одно из которых — порностудия. Осуждать
никого не собираюсь! Дело это добровольное и наверняка прибыльное,
так почему бы и нет?
Итак, павильон:
Про декорации уже сказал. Они
занимали собой ровно половину ангара. Ещё четверть ушла на что-то
типа зоны отдыха с кулером, чайником, небольшим барным
холодильником и стульями для посидеть. Именно там сейчас и
толкались другие актёры.
На вид вполне себе обычные люди,
кстати. Молодые, красивые, но так сразу и не скажешь, что их
житейский промысел как-то связан с письками.
Ну и в последнем углу была хорошо
освещённая гримёрка. И вот тут да. Тут специфика съёмок угадывалась
сразу же. Ведь помимо грима на столиках стояла целая батарея
разноцветных бутылочек с лубрикантом, а на маникенах помимо париков
были надеты всяческие латексные приблуды.
— Они хотели меня обесчестить! —
чуть не расплакался Гио и уткнулся мне в плечо.
— Ш-ш-ш, — погладил я
человека-грузина по спине. — Не для них розочка цвела, не для
них…
— Не для них! — навзрыд крикнул
Пацация.
— Ш-ш-ш. Теперь всё будет хорошо.
Плохие дядьки тебя не тронут.