Отделка теплохода ещё не была
завершена, а мебель не оплачена. И вот, лучший Сицилийские
мебельщики внезапно вызвались наколотить для «Ржевского» кровати,
тумбочки, столы и прочее-прочее-прочее. Так что будет у нас «мебель
итальянских мастеров». Да ещё и «под заказ». Звучит же? Звучит!
Стася Витальевна уже добавила эту инфу на сайт круиза.
Но вернёмся к хлопку.
С моих слов артефакторы прикинули
объём грядущей работы и было принято решение делать просто полотно.
Лёгкие пуленепробиваемые тряпки, из которых впоследствии можно
пошить всё что угодно.
Встал вопрос о транспортировке. Сам
факт того, что из точки А в точку Б очень срочно летит контейнер с
необработанным хлопком, цена которому хрен да нихрена, уже наводит
на подозрения. Так что нужно было действовать тоньше.
На мысль натолкнул цветочный магазин
Каннеллони через дорогу. Тяп, ляп, и как-то сам собой родился бренд
«Травы Империи». Элитный, дорогой, и настолько модный, что аж
никому неизвестный. С тех пор Агафоныч, Еремей и Катя Буревая
мутили букеты из сухоцветов.
— Я аж как будто в школу вернулся, —
прокомментировал барон Ярышкин. — Домашку по трудам ваяю.
И правда, очень похоже. В дело пошло
всё, что только можно было достать в наших широтах: пшеница, рожь,
овёс, мох, шишки, лаванда, гипсофила… самое главное, что цветы
хлопка доминировали в композиции. Букет в ящик, ящик в курьерскую
службу и полетели.
Так мы проработали два дня. От
изначальной задумки я не отказывался, однако решил наращивать темп
поставок. Эдак мы до седых волосей провозимся, а мне спешить надо.
Как только дедушка Джордано спустится с гор, только меня на Сицилии
и видели.
— Значит так, Агафоныч, слушай, —
сказал я во время очередного созвона. — Отправь мне кого-нибудь из
наших.
— Кого?
— Да хоть кого, кто сам вызовется. И
кого Сидельцев не ищет.
— Понял. И дальше что?
— А дальше наряди их в пуханы
собственного производства. Ну. Понимаешь, о чём я?
— Понимаю, но… м-м-м…
— Знаю-знаю, погода. Придумайте
что-нибудь. Если в аэропорту домотаются, пусть скажут, что летят с
пересадками на какие-нибудь холодные севера.
— Из Питера в Якутию с пересадкой в
Палермо. Записал, ага…
И уже на следующий день:
— Ферфлюхтен даунен-якэ! Хер
Фасилий, с фас толшок! — кричал краснорожий Таранов, вылезая из
такси и направляясь к багажнику. — Фспотел как шлюшайтен в
солдацкой касарме!