— Ты и так все прекрасно знаешь. Они связаны со смертью моего
отца. Его текстильная фабрика стала пешкой в их финансовых
махинациях. Когда он начал задавать вопросы, его убрали. А теперь
они готовятся к крупнейшей операции в своей истории, использовать
искусственно вызванный финансовый крах для покупки обесцененных
активов.
Глаза Элизабет расширились:
— И ты так просто говоришь об этом?
— Я планирую противодействие, — я понизил голос до шепота. — У
меня есть доступ к информации, которая может помочь минимизировать
ущерб от их плана. Но действовать нужно осторожно. Любая
преждевременная публикация только спугнет их или заставит изменить
стратегию.
— Мы договорились объединить наши усилия, — сказала она, ее
глаза вспыхнули энтузиазмом. — Твоя информация, мои
источники...
— И я нисколько не отказываюсь от этого, — я кивнул. — Но начать
нужно с безопасного расстояния.
Элизабет задумалась, крутя бокал с вином в пальцах:
— Похоже на компромисс, который мне не очень нравится.
— Это не отступление, а стратегическое перегруппирование, —
возразил я.
Элизабет отпила вина, изучая меня поверх края бокала:
— Иногда ты говоришь загадками, Уильям. Как будто за фасадом
успешного финансиста скрывается кто-то совершенно другой.
— Может, так и есть, — я позволил себе редкую откровенность. —
Разве мы все не носим маски?
Музыка стала громче. Оркестр перешел к популярному фокстроту.
Несколько пар встали с мест и направились к танцполу в соседнем
зале.
— Танцуем? — предложил я, желая разрядить напряжение.
— Не уходи от ответа, — Элизабет наклонилась ближе, ее духи с
нотами жасмина и бергамота слегка кружили голову. — Я согласна
временно отойти от этой истории, но при одном условии: ты посвятишь
меня в свои конкретные планы относительно Continental Trust.
— Это не так просто, — я почувствовал, как почва уходит из-под
ног. — Некоторые детали могут поставить тебя под еще больший
риск.
— Я журналист, Уильям, — она положила свою руку на мою. — Риск —
часть профессии. И я не стану слепым инструментом в чьих-то руках,
даже в твоих.
Наши взгляды встретились. В ее глазах я увидел непреклонность,
которая делала ее такой потрясающей журналисткой и такой сложной
женщиной.
— Хорошо, — я сдался. — Но не здесь. Поедем ко мне после ужина.
Там безопаснее говорить.
Она удовлетворенно кивнула, и мы перешли к более нейтральным
темам, обсуждая последние события в городе, спектакли и выставки.
Со стороны мы выглядели как обычная пара, наслаждающаяся вечером в
изысканном ресторане. Но под поверхностью тлели опасные темы,
которые могли взорваться в любой момент.