Стефани
— Надя, мне не нравится, что ты навязываешься Олегу, — ругаю дочь.
— Мам, ну я хочу с ним. Он мой друг! — оборачивается она ко мне, прижимая к груди кофточку серого цвета, под цвет одежды Олега. Сама выбирала.
— Надя, он взрослый человек.
— И что? Взрослый не может быть мне другом? — возмущается она.
— Может, — отвечаю и киваю, не зная, как ей объяснить. — Но ты слишком сильно лезешь к Олегу.
— Ну я же хочу.
— А он, может, не хочет.
— Но он сам ко мне пришел, — логично отвечает.
— Ну, тут не поспоришь, — вздыхаю, задумавшись над этим. А ведь Олег сам к нам заглядывает. Зачем? Чтобы забыть Машу и Элю? Или просто он такой? — Но в любом случае, кнопка. Тебе нужно быть менее настырной и навязчивой.
— Почему? — хлопает ресницами в ожидании ответа.
— Потому что человеку это может не нравиться.
— Но ему же нравится, — разводит руками. — Он улыбается. И он бы мне сказал, если ему не нравилось.
— Люди не всегда говорят о том, что чувствуют, Надюша, — произношу мягко и с улыбкой.
Так жаль, что приходится объяснять это ей в таком юном возрасте. Правдивые реалии взрослой жизни.
— Почему? Они обманывают? Но обманывать плохо, мама!
— Да, Наденька. Это плохо, — киваю согласно. — Но это не обман. Скорее вежливость и нежелание обидеть человека, потому что он такой. Олег не хочет тебя обидеть, потому что понимает, что ты навязываешься не просто так, а из-за своего характера.
— Олег не хочет меня обидеть и поэтому мне не говорит? — расстроенно уточняет и шокировано отводит взгляд, не веря в услышанное.
— Возможно.
— Ясно, — надувается и молча идет к машине.
С моей помощью Надюша забирается на заднее сидение в непонятно откуда взявшееся там детское кресло.
— Стефани, садись, — обходит машину Волков и останавливается около меня. — Я сам ее пристегну. Купил на днях. Для Эли. Там надо инструкцию читать, чтобы понять, как эти ремни цепляются.
— Спасибо, — отпускаю кучу застежек и иду на переднее пассажирское. И правда сложный замок.
Тянусь, чтобы самой пристегнуться, и вижу в зеркале следующую картину: Надя обхватила лицо Олега ладонями, заставляя смотреть ей в глаза.
— Скажи честно: ты не хочешь меня обидеть? Поэтому ты молчишь и улыбаешься? Ты меня обманываешь, потому что я такая? Скажи мне только очень честно! Мне надо знать, — говорит, готовясь заплакать, и нижняя губа уже подрагивает .