— С автоматами?
— С верой.
– Ваша вера ложна. Вашего Бога нет и никогда не было.
– Ты просто не знаешь. Не понимаешь. – Покачал он головой.
Он поднял руки. Люди на площади начали подходить ближе. Не
бежали. Просто шли. Медленно. Уверенно.
– Чего ты хочешь?
– Здесь должны быть карабинеры. Я их забираю.
— Они были карабинерами. Теперь — просто люди. Без присяги. Без
страны. Без веры.
— У них своя вера. Своя присяга.
— Тогда пусть молятся, когда их поведут. Но ты хочешь этого,
правда? Хочешь вытащить их. Не потому что ты добрый. А потому что
тебе сказали.
Я кивнул.
— Так и есть.
— Тогда у нас нет диалога.
— Он и не нужен.
Он помолчал. Посмотрел на меня. Окинул взглядом остальных.
– Я вижу тебя. Вижу тебя на сквозь. Вижу твою запятнанную душу.
Ты убивал. Много. Твои руки не просто по локоть в крови. Ты весь в
ней, по уши. Войди в Храм и покайся во грехах. Бог отпустит. Он все
простит. Очистит твою душу. Ты грешен. Очень грешен. Тебе
необходимо очищение. Лишь оно спасет твою душу.
Люди стали помалу идти в мою сторону. Беря в полукольцо.
– Я делал, как делали другие. Как другие понуждали меня. Ибо
всякий принадлежит другому и всякий другим владеет. А потому не
смей стоять и судить меня.
Начала вскипать злость. Помалу, совсем немного. Но я стоял и
смотрел на него. Чёртовы фанатики. Терпеть ненавижу.
Он сделал шаг вперёд. Теперь стоял в пяти метрах. Люди сзади
остановились.
— Останься. Ты силён. Сильнее любого из нас. Даже сильнее тех,
кого мы встречали в последних днях. Мы не знаем, откуда ты, но ты
уже не из тех, кто бегает. Ты — тот, кто ломает.
Он замолчал. На секунду. Только на секунду.
Я видел, как его пальцы слегка дрогнули. Жест почти незаметный.
Но после этого люди начали приближаться. Уже не просто «окружение».
Уже — манёвр.
Он снова заговорил:
— Ты пришёл с оружием, с тенью на душе, с гордыней в сердце. Но
ты всё ещё человек. Не демон. Не чудище. И человек может быть
прощён. Бог велик. Он простит даже тебя. Если ты сдашь оружие и
склонишь колени — начнётся очищение. Настоящее. Боль — будет. Но за
ней — свобода.
— Нет, — сказал я. — Только пули.
— Тогда... ты выбрал сам.
Он сделал шаг назад.
Я уже знал, что это значит.
— Возьмите его! — выкрикнул он. — Во имя очищения!
Сразу — всплеск звука. Не крик — удар. Толпа рванула. Один
выстрел. Второй. Пули звенят по асфальту. Кто с оружие, кто с
арматурой, палкой.