Язвит. Нормально.
- А я и не предлагаю тебе всё бросать. И Москву не предлагаю,
там не выбить квартиру, равную твоей родительской. Получишь заказ,
исполнишь. Естественно, по моим наброскам из памятного тебе
альбома.
- Придушу, если ещё раз напомнишь! Официальное авторство
будет?
- В соавторстве со мной, не взыщи. Так правильнее. Сильно
больна?
- Температура 38 с утра. Грипп. Раньше, чем на следующей неделе,
не оклемаюсь.
- Значит, не сможешь выглядеть так, какой хотела бы показаться
на мои глаза.
- Негодяй! Кстати… Ты – один?
- Вдовый. Живу с дочкой и сестрой. К другим отношениям не готов.
Даже с тобой. Прости.
- Не очень-то и напрашиваюсь.
- Значит, в апреле жду тебя в Москве. Предварительно посмотри в
справочнике и набери приёмную генерального директора. Чёрт… ещё
секретаршу надо искать, оставшаяся от прежнего Генерального
навевает тоску. Нет, на секретарство не приглашаю, просто мысли
вслух. Пока, выздоравливай.
Найти Оксану в секретари, чтоб все ахнули от зависти? Ни за что.
А вот Катя нужна. На смену нынешнему «москвичу» я мечтал запустить
клон 5-дверного «Опель-Вектра-А». Несложная и беспонтовая машина с
просторным моторным отсеком, вместит и 2-литровый дизель, и
16-клапанный бензиновый 1600. Подвеска неубиваемая, простая,
«качающаяся свеча» впереди и балка на пружинах сзади. Кузова,
конечно, были гниючие, но в борьбе за приз «самая быстрая гнилушка
года» московский 2140 даст «опелям» 100 очков форы и выиграет. Про
оцинковку и лужение пока лучше не заикаться, а вот обработка
скрытых полостей, покрытие мастикой… Мысли на этот счёт крутятся,
повторяются. Машина для советского человека – не картридж,
покупается надолго, дети домучивают оставшиеся от отцов экземпляры.
Кузов «москвича» должен жить лет 20! И выглядеть гармонично, пусть
без претензии. Я набросал эскизы, но приблизительно, не один в
один. У Катьки безошибочный нюх на пропорции, на каждый изгиб линии
кузова или элемента интерьера. Без неё «березина» вышла бы такой же
топорной, как ранние «пассаты», Журавлёва умудрилась придать тем же
формам шарм. Почему машина и понравилась в Женеве.
Если бы не дурацкая выходка её отца, Катька числилась бы
соавтором дизайна, включила машину в своё портфолио. Как мог
выгораживал, чтоб её не вышвырнули пинком под упругий зад, а
вежливо – по сокращению штатов, с компенсацией, стараясь не
унижать. Но прекрасно понимаю, что была в курсе всех папашиных
маневров по госпремии и не одёрнула, не остановила: не надо, я не
одна проектировала «березину», придержи коней. Приняла подарок от
ЦК КПБ как должное. А потом обиделась, что отобрали.