Принял душ, затем завтракали вдвоём, Валентина ухаживала за
мной, расположилась напротив и сама принялась за кофе, намазав хлеб
маслицем и джемом. Как-то пошутила при сестре: работаю у вас
нянькой за еду, при мне такого не отпускала.
Наверно, оделась и села в свой «москвич» действительно быстро,
на ней был довольно заношенный спортивный костюм, наверняка –
домашний. Когда приходила к нам, всегда выглядела ухоженной.
Единственно, успела накраситься и причесаться, времени было
достаточно, пока мы гуляли.
- Валь! Помнишь разговор у МАЗа на пароходе? О моём переезде в
Москву. Вчера получил официальное подтверждение.
Она отставила чашку.
- Обещал взять меня с собой… Что-то изменилось?
- Без тебя точно не поеду. Откажусь от перевода. Даже ценой
ссоры с министром.
- Потому что не справишься с Мариночкой.
- Нет. Няньку найду, и о переводе Машки в МАДИ я
договорился.
Её глаза, тёмно-карие, казалось, потемнели ещё больше.
- Но мы даже не вместе. После того разговора, в трюме, ты не
сделал ни единой попытки притронуться ко мне!
- Мало ли… Ждал, что ты, женщина мудрая и опытная, сделаешь
следующий шаг. Или проверял себя, правда ли хочу развития.
Упс! Переиграл. Так нельзя. Несу какую-то невыразимую чушь,
пытаясь оправдать нерешительность. Слова не помогут, надо
действовать. Подкатил момент истины, если его пропустить, могу Валю
потерять. И у неё терпение не безгранично. Собственно, в арсенале
мужчины в такой ситуации имеется лишь одно-единственное средство. И
настоятельно прошу ревнителей советской нравственности не пенять,
что его использовал.
Буквально выдернул девушку из-за стола, заставил встать. Смахнул
непокорные длинные волосы с лица и впился поцелуем.
Разумеется, мы старались не шуметь, когда её мастерка и трико
полетели на пол. Мне, если честно, пришлось очень трудно.
Сублимированная за месяцы воздержания энергия буквально распирала
тело изнутри. Хотелось орать в голос. Не уверен, что подготовил
Валентину как надо, ворвался, взорвался, повторил, чтоб и ей
хватило ощущений, у женщин бывает – надо долго…
Не знаю, достаточно ли был искусен в продолжительном повторе, но
что обескуражен – точно, когда Валя заплакала. Мы лежали нагие на
диване в зале, обнявшись и прижавшись друг к другу, она уткнулась
носом мне в шею и беззвучно рыдала.