Вспомнив первую свою пациентку, Артем
улыбнулся. Да, именно — Артем. Талантливый московский хирург,
вступившийся за девушку и получивший кирпичом по голове… После чего
сознание его — сознание человека двадцать первого века — вселилось
в тело юного земского врача Ивана Палыча Петрова! Такие вот вышли
дела… И что с этим было делать — Артем уже не задумывался. Просто
делал свое дело — работал. Ну, а что еще? Тем более, еще была Анна
Львовна.
— Так, Андрюшка!
Войдя, доктор посмотрел на лежавшего
на койке парня. Рыжего, со щербинкой в зубах, подростка лет
четырнадцати. Круглое крестьянское лицо, серые глаза, чуть
оттопыренные уши. Среднего росточка, худой… и чрезвычайно
подвижный. Вот и сейчас без дела не сидел — строил из пальцев
какие-то забавные фигуры… не всегда приличные. Завидев доктора,
устыдился:
— Ой, Иван Палыч! Вы так тихонько
вошли…
— Вижу — весел, — хмыкнув, Иван Палыч
присел на край койки. — Давай-ка, задирай рубаху — пощупаю твой
живот. Ага… хорошо, хорошо… Здесь не больно? Ага… Аглая говорила —
жидкий стул последний раз позавчера был?
— Так, Иван Палыч! Почитай, полдня в
будку бегал.
— А по дому, смотрю, не соскучился?
Опять Аглае ночью дежурить мешал своим расспросами!
— Дак интересно же! — парнишка все же
сконфузился. — Она мне про болезни рассказывала… И про школу…
— Про школу? — поднял глаза доктор. —
А ты что же, сам-то в школу не ходишь?
Мальчишка развел руками:
— Да я походил годок. А потом дядюшка
Игнат сказал — хватит. Ну, в поле помогать надо, и по дому…
Усадьба-то у нас немаленькая! Чай, не голытьба, на паперти не
христарадничаем!
Последние слова Андрюшка произнес с
гордостью. Ну, еще бы! Отец с матерью у паренька померли еще давно,
приютил двоюродный дядька, Игнат Устиныч Феклистов, как говорили на
селе — «справный хозяин», получивший по Столыпинской реформе
участок земли и сумевший на нем хозяйствовать. Конечно же, не один,
всем семейством или, так сказать — большой патриархальной семьей.
Еще у разорившихся соседей подкупил участки, сажал рож, овес,
коноплю со льном, разводил гусей и уток… Не такой, конечно,
воротила, как Егор Матвеевич Субботин, но где-то рядом. Они с
Субботиным, кстати, приходились друг другу какими-то дальними
родственниками.
— Вот что, Андрюшка… Выписываю тебя
домой!
— Как скажет, господин доктор. Так и
мне и собираться уже?