Иван Палыч выдохнул, прикрыл
глаза.
Сильвестр… вот ведь гниль болотная!
Пацаненка в свои грязные делишки втянул!
— Верю, Андрей, — ответил доктор,
видя, что паренек вновь начинает дрожать. — Ты не вор, тебя
обманули. Но дело серьёзное, Сильвестр обманул тебя подло — не дядя
он тебе никакой, и не для добра он это все затеял. Молчи пока,
никому ни слова, даже Аглае. Понял?
— Понял, Иван Палыч… Спасибо, что не
сдаёте… Я больше не буду, клянусь!
Артём, хлопнув его по плечу.
— Ладно, беги. Не расстраивайся. И с
Сильвестром больше не пересекайся.
Паренек убежал, оставляя доктор
наедине со своими мыслями.
Это что же получается?
Не Субботин главный в этом мутном
деле, а Сильвестр. Неожиданно. Тогда зачем Субботин ездил в аптеку
Евтюхова, где Иван Палыч видел его, когда выбирал пластинки?
Пазлы головоломки сошлись довольно
быстро.
Сильвестр, наживаясь на контрабанде
спирта, решил сыграть крупнее — на морфине. Казённый, строго
учтённый, наркотик — золотая жила. Тем более когда есть такой рынок
сбыта в виде богатенького и зависимого Субботина.
Подделав документы с помощью
Андрюшки, наивного сироты, что поверил в «дядю», Сильвестр
состряпал накладные: пятьдесят склянок вместо десяти, печать
больницы, подпись, похожая на подпись главного врача. Эти бумаги
Сильвестр продал Субботину, для которого морфин — дороже жизни. А
тот и затарился в аптеке. Отсюда и нехватка, о которой сообщили
ревизоры: в аптеке морфин отпущен по документам больницы, а вот до
больницы он так и не дошел.
Иван Палыч почувствовал, как злость
сжимает грудь. Вот кого нужно брать под белы рученьки и вести в
клетку! Только…
Иван Палыч понимал, что ничего у него
на Сильвестра нет, кроме показаний мальчонки. А что эти слова
против матерого вора? Сильвестр сразу же пойдет в отказную. И
самого парня же и подставит — мол сам пацан все делал, а он тут ни
при чем.
Нет, тут надо иначе. Только вот как?
Эх, с Гробовским бы переговорить. Он больше в этих делах смыслит,
опыта имеется у него. Однако сегодня уже до него не пойдешь —
поздно. Завтра, с самого утра — к нему! А сейчас…
Спать не хотелось, да и нельзя было —
его дежурство в больнице. Иван Палыч достал из ящика тетрадь,
принялся водить затейливые каракули, погруженный в думы.
За стеной стонали больные. Эх,
лекарства бы им дать…