Аглая замерла на месте. Потом очень
осторожно сделала шаг назад, будто сапер, увидевший бомбу.
— Я тут лабораторию решил сделать, —
пояснил Иван Палыч.
Аглая взглянула на доктора, совсем
по-матерински покачала головой — мол, чем бы не тешилось дитя, лишь
бы не плакало.
— Иван Палыч, да вы ж не спали! Глаза
красные, как у кролика, и лицо серое. Ляжете хоть на час, а то сами
слегёте, кто нас тогда тянуть будет? Известное же дело — дежурство
не обязательно все сидеть. Посмотрели больных — спят, и вы
ложитесь. До утра еще встать, все проверить, и дальше отдыхать. А
вы… Гробите себя почем зря!
Иван Палыч устало улыбнулся.
— Некогда, Аглая. В город еду, за
агаром, мясом для бульона, за химикатами.
— Не надо! — тут же запротестовала
санитарка. — Еще вы мясо в городе не брали! Ишь чего удумали —
бульон варить! Да вам там костей накладут, а цену возьмут —
втридорога. Я вас сама накормлю!
— Да мне не себе! — рассмеялся
доктор. — Мне вакцину делать. Я потом тебе расскажу. И покажу. Ты
лучше пока за больными смотри: хинин по ложке каждые шесть часов
давай, воду только кипячёную, температуру тела измерять. Ну ты и
так без меня все прекрасно знаешь, что делать.
Аглая поджала губы, но спорить не
стала.
Доктор схватил саквояж и шагнул во
двор, где Ефим, запрягая кобылу, пыхтел самокруткой. Телега,
скрипя, домчала его до станции, и поезд, окутанный дымом, понёс в
город, где ждали аптека, лавка и Гробовский.
***
Приехав в город, Иван Палыч не теряя
времени, двинул в аптеку на Соборной. Повезло. Старик-аптекарь, с
очками на кончике носа, выслушал его, порылся в ящиках и выложил на
прилавок необходимое: агар в бумажных пакетах, формалин в тёмной
склянке, спирт. В мясной лавке через дорогу, доктор взял говяжьи
кости и солод для бульона, а в хозяйственной — стеклянные сосуды и
пипетки.
Уже ближе к полдню поспешил в
госпиталь, к Гробовскому.
— Уже не удивляюсь вам, Иван Палыч!
Как к себе домой! — улыбнулся Гробовский, отложив газету. — Опять с
новостями? По глазам вижу, что с новостями! Да присаживайся, мне
даже интересно. Ну, выкладывай.
Доктор не стал ничего утаивать и
рассказал всё: про Андрюшку, что вырезал печать и подделал подпись;
про «дядю» Сильвестра; про схему с морфином; про накладные,
проданные Субботину, что затарился в аптеке Евтюхова.