Мартынов уже не выглядел так самоуверенно. Он побледнел, то и
дело поглядывая на жену. Я же тем временем лихорадочно размышлял:
кто здесь может быть полезен? Кого можно привлечь к делу спасения
Медведева?
— Медведев — уникальный человек, и, признаюсь, я получаю
огромное удовольствие, общаясь с ним, — продолжал между тем Горин.
— Он тоже является для меня эталонным человеком, и он бы ни в жизнь
не согласился на такие поблажки, о которых вы меня просите. Вы бы о
его чести подумали! Он же жизнь свою готов за страну положить, а вы
хотите его лишить сохранения его чести!
Горин вдруг переключился на другую тему, и я не сразу понял, к
чему он клонит.
— Нужно пользоваться каждой минутой, пока он жив, напитываться
его доблестью, его мужеством. Вы вот, Петрищев, ни разу к нему не
пришли, — Горин запнулся, но потом продолжил с новой силой. — И это
вы мне говорите о бессердечии?
— Вы бы хоть бы пришли, не мне бы говорили о том, что вы
ошиблись, что вы превысили свои полномочия, а Медведеву бы пришли и
в лицо это сказали. Признались бы в своей безалаберности,
посмотрели бы ему в глаза и извинились бы. Нечего мне говорить про
бессердечие и про жестокость. Я лишь винтик в государственной
системе, и я свои функции выполняю так, как должно. А вот вам,
господин генерал, надо бы подумать...
— О чём надо подумать? — спросил Петрищев, который терпеливо
выслушал нотации полковника.
Он покраснел, как рак, и стоял сейчас пунцовый. В этот момент
мне стало жаль старика — всё-таки генерал, боевой офицер, а тут
стоит и краснеет, пускай и заслуженно.
— А это вы уже сами решите, — произнёс начальник тюрьмы. — И
знаете, что я вам скажу? Мне, безусловно, приятно ваше общество, но
у меня очень уж много дел.
Он схватил ещё один бокал шампанского, опрокинул в себя,
хекнул.
— А сейчас мне пора домой, меня ждёт супруга, а завтра меня ждёт
много работы. Я бы хотел выполнить её как должно.
Горин поклонился присутствующим и быстрым шагом направился к
выходу. В воздухе повисло напряжение, настолько густое, что его,
казалось, можно было резать ножом. Все молчали, ошеломлённые этой
вспышкой. Этой демонстрацией твёрдости и непреклонности.
Да уж, диалога здесь абсолютно не получается, очень уж тяжёлый
человек Горин. Раз уж его не удаётся убедить никакими способами, и
Медведев не собирается спасать свою жизнь, придётся брать дело в
свои руки. Вот только с какой стороны здесь подойти и кто мне в
этом может помочь?