— Ассасина Викентьевых убрали средь бела дня, в собственной
квартире! — выкрикнул Левин. — Это говорит о том, что наши
противники сноровистее, и на шаг впереди нас. Надо исправить это, а
не сидеть, сложа руки!
— Левин, это не игра в казаки-разбойники, — отрезал Лисин. —
Злобин и его шайка ждут нашей ошибки. Они только и мечтают, чтобы
мы сорвались. А ты уже готов бежать с ножом наперевес.
— Вы как знаете, ваше светлость, — выплюнул Левин с сарказмом,
его дыхание стало тяжёлым. — А я поеду к князю Демидову. Сам всё
ему расскажу. И если потребуется, я этого Пылаева собственноручно
прикончу. Их шайка сейчас уязвима, как никогда. Раньше это были
клоуны на границе, а теперь, под крылом Злобина, они — реальная
угроза. Слышите? Угроза! Нельзя относиться к этому так… так
халатно!
— Делай что хочешь, Левин, — Лисин вздохнул, его голос стал
тише, почти зловещим. — Но учти: пока ты мечешься, как загнанный
зверь, я делаю свои дела. А ты лишь себя дискредитируешь. Паника —
твой враг, а не Пылаев.
Лисин откинулся в кресле, его пальцы нервно постукивали по
столу. Разговор с Левиным изрядно раздражал и его хотелось поскорее
закончить.
— Мне с вами пока нечего обсуждать, — спокойно произнёс Лисин. —
Как только вы понадобитесь, я позвоню.
— Это я своих гвардейцев отправил напасть на Злобина! —
выкрикнул Левин с другого конца линии, его голос дрожал от ярости.
— Я подставил шею, а вы, граф, побоялись! И сейчас боитесь?
— Следите за языком, Левин, — спокойно, но с холодной угрозой
отрезал Лисин. — Я не побоялся, а не допустил глупость. Попросту не
стал глупо подставляться. А ты до сих пор считаешь что совершил
что-то значимое, и при этом дрожишь словно осиновый лист. Просто не
следовало лезть на рожон, если ты был не уверен в своих силах.
Барон, не выдержав, разорвал связь. На своего помощника он не
смотрел. Вениамин, всё это время присутствовал при разговоре, и
наблюдал барона в расстроенных чувствах, но эмоций не показывал,
терпеливо ожидая когда с ним заговорят.
***
Отложив магофон, граф рассеяно посмотрел в пустоту и покачал
головой. «С какими же недоумками и трусами приходится работать», —
пробормотал он, чувствуя, как раздражение сдавливает виски. Но
времени на эмоции не было. Он вновь схватил магафон и набрал номер
барона Викентьева. Линия ожила, и мрачный голос барона прорвался
сквозь треск: