Петрищев скрипнул зубами так громко, что было отчётливо слышно
на другом конце площади.
– Ну что, начинаем? – произнёс Горин, повернувшись к начальнику
стрелков с деловым видом.
На самом деле на эту нашумевшую казнь рвались многие влиятельные
персоны. И Мартынов страстно хотел здесь присутствовать, и целый
ряд аристократов не из последних фамилий, но Горин всем дал
категорический отворот-поворот. Всё-таки это не цирковое
представление, а официальная государственная казнь.
А дальше всё и вовсе пошло по давно накатанной, отработанной
схеме.
Командир расстрельной команды официально обратился к
приговорённому:
– Последнее слово, капитан Медведев.
Тот очень долгим, тяжёлым, полным неизбывной тоски взглядом
посмотрел прямо на Петрищева, затем медленно покачал головой:
– А нечего мне сказать. Давайте уже быстрее с этим делом
разберёмся, – заявил он. – А то устал ждать своей участи.
– Прекрасные, достойные слова! – торжественно заявил Горин, и
хоть тот внешне не показывал, но было совершенно очевидно, что он
пребывает в превосходном расположении духа.
– Готовься! – воскликнул командир стрельцов.
– Цельсь!
– Пли!
Раздался оглушительный звук одновременных выстрелов.