Медведев шагал, вертя в голове тяжёлые, горькие мысли. Он и сам
не заметил, как они вместе с конвоем миновали длинные коридоры, а
затем и вовсе оказались на улице под открытым небом.
Уже вечерело, солнце медленно клонилось к горизонту, но небо
было удивительно ясным, такого глубокого синего цвета, какой бывает
только по вечерам, и ни одного облачка – будто сама погода
приветствовала его последний выход на улицу. Вот только она не
знала, что для Медведева это последние минуты жизни.
***
Полковник Горин до последнего ожидал, что будет очередной
неприятный сюрприз, очередная диверсия, но пока всё шло как по
маслу. Слишком уж гладко, подозрительно гладко.
Медведев не сопротивлялся, выполнял все указания. Монстры больше
не появлялись, заключённые, будто чувствуя, что всё кончено,
перестали бунтовать – им оказывалась необходимая гуманитарная
помощь.
В приёмной ожидал Петрищев вместе со Слуцким. Горин поначалу
хотел прогнать их прочь, но момент был слишком важный. Сегодня он
планировал отпраздновать свою полную победу, поэтому мэр и генерал
были милостиво приглашены и в сопровождении уже присоединились к
процессии.
Медведев был хмур и мертвенно бледен, он смотрел прямо перед
собой, чеканя шаг с военной выправкой. Наконец, оказавшись во
внутреннем дворе тюрьмы, он неторопливо оглядел небо над головой и
встал на своё место, терпеливо ожидая команд.
– К барьеру! – произнёс глава расстрельной команды властно и
чётко.
Это уже было в его юрисдикции – Горин здесь был лишь
заинтересованным зрителем, а также уполномоченным лицом, что был
обязан создавать все необходимые условия для проведения законной
казни.
Слуцкий сидел чернее грозовой тучи, Петрищев и вовсе был
мертвенно бледен и нервно скрежетал зубами, то и дело
многозначительно поглядывая на мэра с плохо скрываемым упрёком.
Горин не преминул воспользоваться удобным моментом и язвительно
уязвил генерала:
– Что ж, ваше превосходительство, людей-то своих так и не
прислали? Вон, паладины аж с другого конца нашей губернии прибыли,
а ваши доблестные бойцы так и не явились на важное мероприятие.
– Заняты у меня все! – рыкнул Петрищев, явно давая понять, что
не собирается это детально обсуждать в присутствии посторонних.
– Так и запишем в официальном рапорте, – издевательски
улыбнувшись, произнёс Горин с нескрываемым удовольствием. – А то
всё думал, как грамотно обосновать полное отсутствие имперской
гвардии на столь значимом событии.