Последние слова он пробурчал себе под
нос, направляясь к противоположному концу тренировочного поля.
Да, знатную шишку дядька Олаф мне
тогда поставил - куда уж мне его остановить, хоть
колдовством, хоть умением воинским, когда он в походы ходил больше
чем я на свете живу. Раза в три эдак…
Ох ты, забыл совсем
представиться.
Звать меня Свартхевди, Сварти, если
короче – полным именем-то меня не зовут еще, звать будут, когда
уважение заслужу, не раньше. А заслужу я его примерно следующей
весной – как в море уйдем, мне вроде как шестнадцать зим стукнет,
так батя меня взять с собой обещался. И прозвище достойное добуду
себе, а не как сейчас… Свартхевди Кровавая Секира! Каково? Или вот,
к примеру, – Свартхевди Разрушитель! Тоже ведь неплохо? Свартхевди
Ярость Шторма! А?
Не то, что сейчас – Сварти Конь… Или
Сварти Недотролль… Недотролль – это из-за того, что кожа у меня
слегка зеленоватым отливает, совсем чуть-чуть, если не
приглядываться – так и не видно, но вот же ж, прицепилось… И ростом
я на тролля не тяну, на тролленка разве что, такого, которого
голодом морили. Месяцев так пару-тройку. И лицом не похож, девки
говорили, что симпатичное. А потомком тролля я быть не могу: они,
даже мелкие, те, которые болотные – взрослые ниже трех ярдов, и не
бывают. Это старый Олаф рассказывал, а одного тролля я и сам видел,
дохлого правда уже.
И, скажу я вам, таким елдачищем, как
у него, не детей делать человеческой бабе, а кабанов глушить в
самый раз будет. Так что, вранье это все, про недотролля.
И да, я своему отцу, как бы, не
родной получаюсь. Приемный я, меня в лесу нашли, недалеко от
трясины. Не здесь, нет, у нас, на землях свободных ярлов, детей не
бросают, просто пятнадцать лет назад, когда наш ярл с батей и
дружиной из набега возвращался, случилось им остановку сделать,
один из шнеккеров поврежден у них был. Пристали к берегу, разбили
лагерь на ночь – все честь по чести, поселений вблизи никаких, но
стражу выставили все равно – положено так, потому что. И вот, ближе
к рассвету уже, послышался хирдманам, тем, что на страже стояли,
шум какой-то, не сильно вдалеке, да как будто свет над лесом, и
крики, женские вроде как. Ну, подняли хирд, малая часть осталась
корабли да лагерь сторожить, а большая, с ярлом во главе,
отправились глянуть – что да зачем там творится. Нашли кострище,
меня, в общем, сопляка еще совсем, несколько месяцев от роду,
завернутого в тряпки, рядом со мной несколько вещей, частью
мужских, а частью женских по виду, обломок кривого меча, пару сумок
с барахлом разнообразным, и еще целую дорогу из слизи, от болота до
кострища как раз. И подобрали меня, да ушли оттуда поскорее – не
дело в потемках с тем, что такие следы оставляет, рубиться, да и
незачем – пускай и дальше в своем болоте сидит. А утром поискали в
лесу, для порядка, да и все: и так ясно, что произошло.