В гостинице, подальше от дома, на другом конце города. Мысли острой иглой впивались в разум, а боль распирала сердце, мешая мне свободно дышать, но я усиленно сдерживала слезы, пока не сняла номер и не вошла внутрь.
Сразу же упала на кровать лицом в простыню и заревела белугой, выплескивая накипевшее. Не помню, сколько так пролежала, но в какой-то момент я будто отключилась, а проснулась уже вечером, за окном стемнело.
– Ну вот что со мной не так? – прошептала вслух, но тишина была мне ответом.
Я столько лет отдала мужу в попытках родить ему наследника. Мы познакомились с ним на первом курсе университета, влюбились друг в друга без памяти, а прямо перед свадьбой я забеременела. Семья у Димы была довольно консервативной, и он убедил меня, что лучше сделать аборт, а нового ребенка зачать будучи в браке. Я была молодой, наивной и так сильно хотела понравиться его маме, что пошла у него на поводу. О чем не раз жалела в последующие десять лет брака. Ведь с тех пор забеременеть у меня и не получалось. А после череды анализов и исследований вердикт врачей не оставил нам другого выбора, как ЭКО – мой единственный шанс стать матерью. И практически в тот же день на пороге появилась моя двоюродная сестра Настя, которая родила еще в восемнадцать не пойми от кого, повесила свою дочь на своих родителей, проживающих в деревне, а сама укатила в столицу – устраивать личную жизнь. А я, дура, повелась на ее мольбы и слезы, что ей срочно нужны деньги, а просто так она их взять у меня не может – будет чувствовать себя должной и обязанной. А стать сурмамой – для нее это плевое дело.
Какая же я глупая, что сразу не распознала ее истинную цель. Она хотела моего мужа. И только. Воровка чужого счастья.
Мной овладела такая апатия, что мне не хотелось даже одежду с себя снимать, и я лежала в ней под одеялом. Телефон затрезвонил, но я не обращала на него внимания. Включила бесшумный режим и отвернулась в другую сторону. Полежав так минут десять, я всё-таки взяла себя в руки и нашла в себе силы раздеться и сходить в душ.
Оказалось, что за это время было еще несколько пропущенных. Мама.
Мне сразу же захотелось расплакаться. Неужели она сердцем чует, что ее дочке плохо? Вот оно, материнское сердце. Как же я всегда хотела ощутить это чувство, быть матерью. Жаль, что господь обделил меня этим счастьем, наказав за единственный грех, о котором я теперь буду жалеть всю жизнь. Аборт.