Его взгляд тускнеет, и он бросает взгляд на фото в рамке, которое стоит на каминной полке в спальне. Я без его объяснений понимаю, что это бабушка Мирона, и он очень на неё похож. Такой же хитрый взгляд, улыбка и ямочки.
– Мне жаль, – переплетаю пальцы и прикусываю губу.
Матвей Яковлевич кивает и стряхивает грусть.
– Да, это давно было, но, знаешь, мы, Золотухины, если встречаем настоящую любовь, то потом не можем забыть её до конца дней.
Меня слегка удивляет то, что у Мирона и его деда одна фамилия, хотя Мирон говорил, что они не кровные родственники.
– Понимаю… – еле слышно отвечаю, – Матвей Яковлевич.
– Не знаю, что тебе про меня рассказывал мой внук, – он почесывает бровь, словно решает, стоит ли продолжать рассказ, – но мы с ним не кровные. У меня была другая семья, но так получилось, что я с первой женой разошелся. И уехал сюда. А тут уже Розу встретил. У неё было двое детей от первого брака, она была вдовой. Муж от алкоголя умер…
Жадно слушаю его рассказ. Понимаю, что мне интересно узнать больше о семье Мирона, и поэтому боюсь пропустить что-то.
Матвей Яковлевич улыбается, когда ловит на себе мой заинтересованный взгляд.
– Надеюсь, Мирон меня не прикопает за такие откровения, – его смех наполнен теплом.
Качаю головой.
– Мирон рассказывал, что вы ему неродной. Не рассказывал настолько подробно, но кое-что я уже знала.
Он кивает и сцепляет пальцы в замок.
– Моя первая жена знать меня не желала. Смерти желала за то, что я тут на ноги встал и стал обеспеченным, а она со вторым мужем в нищете прозябала, хотя я оставил им все после развода. И хотел же поддерживать связь с детьми, но она их против меня настроила…
И я уже жду, что он сейчас расскажет про родного внука, но он прерывается.
– Ой, все, не буду тебя грузить нашими семейными проблемами. Ты посмотри, все ли тут нормально, а потом скажешь свои пожелания Мирону. Мы все сделаем.
– Ну где вы там? – кричит снизу Мирон.
А я отмираю. Слышу хныканье Вани и тороплюсь на выход из комнаты.
– А что, внучара, не справляешься с тремя детьми?
– Проголодались, наверное, – бормочу в оправдание и сбегаю по лестнице.
Мирон смотрит на меня взглядом, полным осуждения.
Одними губами спрашиваю, что не так. Золотухин усмехается и кивает на сына.
– Может, им что-то надо?
– Сейчас разберемся, папочка, – успокаивающе хлопаю его по груди.