Вот это я и рассказал окружающим. Единственное, про
теорему упоминать не стал, отделался общими фразами, что,
мол, поразил знаниями, и все тут. Народ покивал головами,
поздравил и, похоже, наметил крайнего в решении проблем с
этой самой математикой.
Затем кто-то отвлек внимание от меня, эпицентр разговора
сместился, и я поспешил смешаться с толпой. С кем-то просто
говорил, у кого-то спрашивал о порядках в лицее, с третьими
пообщался на предмет ТТХ рунных пуль для гладкоствольного
оружия. Я настаивал на контейнере, возражали, что, мол,
баллистические характеристики — это хорошо, но круглая
форма традиционно лучше держит магию при прямой передаче.
Короче, когда в двадцать три ноль-ноль комендант пришел
разгонять нас спать, я не то чтобы запанибрата общался с
обществом, но уж своим считался точно. Из плохого, что
случилось в этот вечер, было то, что «ползучий ужас Конохи»
оказался моим соседом.
Если вы думаете, что, как всякий порядочный Марти Стью, я
должен был с первых дней попасть в какую-нибудь передрягу
или на меня должна была свалиться прекрасная девушка, в
идеале принцесса, и сразу же безумно в меня влюбиться,
положив начало моему личному гарему, то я вас разочарую. Со
мной уже пару месяцев не происходило ничего. Я учился,
тренировался, общался с одноклассниками и не
одноклассниками. Инцидент у ворот замяли. Выгнали при этом
командира отряда, охраняющего лицей, и большую
половину офицеров. Обо мне даже не вспоминали, и я не
переживал по данному поводу. Девушек было много, гораздо
больше, чем парней. Все-таки мужчины аристократов
предпочитали кадетские училища. Девушки учились, как на
подбор, красивые, я бы даже сказал, породистые. С
прекрасными спортивными фигурами. Вот только в качестве
бойфренда и в последствии жениха я их не устраивал. И это
устраивало меня. Поэтому, за исключением нескольких
эпизодов, общение с противоположным полом шло на уровне
«здравствуй — до свидания». Что же до «исключения», то ее я,
как парень, тоже не интересовал. Интересовали мои
пистолеты.