И это будет хорошее воспоминание. Я запомню, как мы сидим рядом,
она касается моего плеча, мы оба смеёмся.
Увидев меня, Адель устало опёрлась на оружие. Пот со лба стекал
в глаза, прядь волос выбилась из причёски и она сдула её с лица. На
ней был надет стёганый тренировочный доспех прямо поверх платья,
из-за чего она выглядела одновременно по-королевски и опасно.
Я подошёл ближе.
— Они вам поддаются, моя сеньора, — сказал я с самым невинным
видом.
— Я знаю, — она снова сдула прядь в сторону. — Но мне нужно
разогнать кровь. А потом — ни слова, — она ткнула в меня пальцем. —
Я беременна. Мне нельзя волноваться. А значит, я должна быть в
форме, чтобы не волноваться. Понял?
— Понял, — я поднял руки. — Хотите, я составлю вам компанию? Мы
давно не тренировались вместе.
— Спасибо, мой господин, — ответила она на манер знати
Королевства. Как я люблю. — Но мне не стоит сильно напрягаться. А я
буду, ведь не люблю проигрывать.
— Тогда, может, пришло время сыграть в Три Знамени? Попросим
принести персиков в мёду, немного вина с травами… и ты, наконец,
покажешь мне, что значит разгром?
Адель, пока я был в Таэне, успела не только показать чатур,
популярный в Королевстве, знати Караэна. Но даже немного его
доработать. Назвав этот вариант «Три Знамени». Добавив к обычному
чатуру ”карты судьбы” чем дополнила его оттенками стратегии, неким
военным гаданием и, отчасти, ролевым состязанием. Кажется, она
почерпнула эту идею в разговорах со мной — я рассказывал ей много,
не мог не упомянуть и о настольных играх моего мира. Разумеется,
выдав это за свои мысли. Впрочем, она довела это до ума, а караэнцы
ухватились за “Три Знамени”, потому что любили не просто
заимствовать, а делать лучше.
Адель засмеялась, будто серебряный колокольчик прокатился по
белому мрамору. Я давно не слышал её смеха.
— О, я вижу, мой господин, думает, что слабая женщина проиграет
даже в ту игру, что придумала сама? Напрасно. Я научу вас редкому
умению — смирению перед неизбежным поражением!
Я поклонился.
— О, преподай мне урок.
Поздно вечером, когда все свечи в коридорах были уже погашены, а
за окнами — лишь звёзды и слабо светящийся туман Караэнской долины,
мы лежали рядом.
Шёлк простыней приятно холодил кожу. Камин потрескивал, но жар в
комнате держался скорее от тел, чем от огня. Адель лежала, положив
голову мне на грудь, а я перебирал пальцами её волосы — мягкие,
густые, пахнущие мёдом и лавандой.