Все же она
была младше его и взбалмошней, и баловал он ее как ребенка, и
любил, как прекрасную смелую женщину, но, пожалуй, только сейчас
понял, что она с ее огнем вполне могла бы стать во главе страны, а
при должном образовании – и повести за собой армию.
Увидел он и
то, как Ангелина Рудлог яростно отговаривала Владыку Нории от
проведения обряда, но эта сцена не вызвала в нем раздражения,
только понимание. Будь его воля, он бы Полину к обряду тоже не
подпустил.
Только вот
когда ей можно было запретить делать что-то, что она считала важным
и правильным?
Демьян ушел
работать. Страна требовала восстановления, и он зарылся в отчеты с
головой. Работа стала тем, что помогло пережить этот день, и он,
сидя за бумагами, обедая с матушкой, принимая отчеты министра
чрезвычайных ситуаций, слушал вибрации замка и едва удерживался,
чтобы не посмотреть на происходящее во внутреннем дворе его
глазами.
А вдруг
Тайкахе не выдержит и рухнет без сил? А вдруг ему нужна помощь, но
он не в состоянии позвать? Он стар и немощен, справится
ли?
Демьян
ощущал выросшие клыки и видел заострившиеся ногти, понимал, что
подданные опускают головы под его звериным взглядом, и ничего не
мог сделать. Кроме как пойти в часовню под замком и еще раз, встав
на колени перед первопредком, просить его подсобить, приглядеть
сегодня ночью, чтобы все прошло хорошо.
«Иногда
твое упрямство вредно, сын мой,- услышал он рык-ответ после своей просьбы. – Но
сейчас оно на пользу. Будь спокоен, на своей земле пригляжу за
обрядом, да и Красный приглядит - попрошу его, раз сезон его да и
дочь его».
«Не
надо меня просить,- услышал
Демьян ворчливое. – Сын твой воинской доблестью заслужил мое
внимание. Постою рядом с тобой сегодня, брат, и если только не
вмешается судьба, вновь станет цельной нить жизни моей
дочери».
-
Благодарю, отец, - поклонился его величество. – И тебе спасибо,
отец всех воинов.
Не сказать,
чтобы спокойнее стало на душе у него. Но Демьян понимал, что он
сделал все, что мог. Всех, кого надо, пригласил. Оставалось только
ждать, вдыхать запах костра и хвои и слушать вибрации
замка.
Ему
доложили, что к вечеру под стенами замка стали собираться те
линдморы, кто участвовал тогда, в декабре, в мятеже, и были
обращены в медведей, и кровью своей заплатили за право доказать
свою верность короне.