— Ваше величество, —
почтительно доложил Ростов, склоняясь в глубоком поклоне, — князь
Невский более не станет препятствовать нашим замыслам. Трагический
несчастный случай на охоте унес его в мир иной.
Императрица медленно
обернулась к нему, и на ее бледных губах расцвела холодная,
зловещая улыбка — улыбка хищницы, насытившейся добычей. Она
грациозно подняла бокал, словно произнося тост за упокой
души.
— За удачную охоту, — тихо
произнесла она и отпила глоток вина, наслаждаясь его терпким, почти
металлическим привкусом.
А ночь тем временем уже
окутывала столицу своим бархатным покрывалом, скрывая тайны и
преступления под звездным небосводом.
***
В Северном
море
Море клокотало под свинцовым
саваном туч, когда призывательница големов — воздела к небесам
руки. Мускулы под ее кожаной броней играли, словно стальные тросы
под натяжением, а в глазах плясало холодное пламя древней силы.
Рядом же застыл ее муж, бородатый исполин, чьи плечи не согнули
полвека войн и колдовства. Пальцы, изрезанные следами бесчисленных
битв, вычерчивали в воздухе руны, от которых содрогалась само
пространство.
— Вперед! — голос
призывательницы прорезал рев волн, как клинок — плоть. — Пора
служить Империи!
Море взбесилось и появились
колоссы — водяные големы высотой с соборную колокольню. Их тела
переливались изумрудной толщей океанских глубин, а в глазницах
полыхал свет, что видели лишь утопленники. А супруг призвал
воздушных големов.
— Братья водяные, — прогудел
старший из воздушных исполинов голосом, от которого дрожали мачты,
— пора показать островитянам, что значит гнев!
— Согласен, — отозвался
водяной колосс, погружая руку-волну в море. — Их корабли станут
пищей для морских тварей!
Британская эскадра —
двенадцать гордых линейных кораблей — правда попыталась
перестроиться, но время ушло. На палубах засуетились друиды в
белоснежных одеждах, воздевая дрожащие руки и призывая защитные
чары. Заклинания вспыхнули золотистым сиянием, окутав корабли
магическими щитами.
— Жалкие искорки! —
презрительно рыкнул воздушный голем и обрушил на флагман смерч
такой ярости, что мачты затрещали, словно хворост в
костре.
Водяные исполины тоже
действовали с беспощадной эффективностью. Один поднял целый
корабль, как ребенок — деревянную игрушку, и швырнул на соседнее
судно. Раздался треск ломающегося дерева и отчаянные вопли тонущих
матросов. Шведская же эскадра, спешившая на подмогу союзникам, тоже
встретила свирепое сопротивление.