— Да идите вы все! — дрогнувшим и
обиженным голосом прокричал отец, но руку опустил. Он сбежал по
ступенькам и от души приложился ногой по калитке ворот, та со
скрипом приняла удар и открылась. — Не ждите меня… живите, как
хотите…
— Ха! Напугал… деньги пропьешь, как
миленький, приползёшь! — Джоанна Круз подошла к сыну и обняла его
со спины. Они стояли у двери и смотрели на удаляющегося Мигеля.
Почти каждую неделю этот горе-мужчина устраивал сцены на всю улицу
и показушно «бросал» семью, правда через пару дней заявлялся снова
и снова, грязный, обрюзгший и с пустыми карманами. — Сил у меня уже
нет, сынок… прости. Идём ужинать!
— Идём, ма, забей на него…
— Антуан, ты самый лучший! —
всхлипнув, Джоанна поцеловала сына в затылок и вдохнула запах
детских волос.
** **
Маркел Харвелл (Армилус
Луиджир)
Что же это было? Всё пытался осознать
произошедшее Марк. Сначала произошла вспышка, а потом в руках был
огонь. Мальчик за пару секунд пережил всю жизнь Джонни-крикуна,
каким-то способом оказавшись в его теле. Смутные воспоминания
детства перемешались с чёткой картинкой ужаса вьетнамских джунглей…
и эти узкоглазые ублюдки, визжащие хуже дьявола. Потом взрыв
напалма на складе, в нос ударяет запах горелого мяса, как на
фермах, во время осеннего убоя скота. И темнота, которая пришла на
долгие годы… Твари, животные… вы жили в благополучии и достатке,
когда хорошие парни сложили свои головы в чужой и враждебной
стране… а ещё вы презираете нас, гребаные хиппи… Такая гамма
воспоминаний, мыслей и ругательств закрутилось в голове у Маркелла,
после того, как произошёл «контакт»…
А ещё он увидел Джонни в каком-то
необычном виде. Разноцветный фантом вместо человека, голова в алом
цвете, туловище в жёлтом, а конечности - голубые, и над всем этим
вились языки, как будто он горел в странном мистическом огне. В том
месте, где должны были быть глаза, чернели странные чёрные пятна.
Не зная почему, Марк протянул свою руку и с удивлением понял, что
её нет, только извивающая жёлтая конечность, напоминающая ветку
дерева. Он дотянулся до черных пятен Джонни-крикуна и
пальцы-веточки стали затягивать чернь, превращая глаза в яркие
светящие алмазы…
И резко обычный мир вернулся в
нормальный режим. Перед ним сидел на коленях Малкольн. Он отпустил
шею мальчика и сейчас потирал слезившиеся, от забытого дневного
света, глаза.