Мужчина углубился в чтение документов, но вновь был прерван: вошла Октавия.
– Нам следует поговорить, – начала она нерешительно.
– О чем? – спросил легат резче, чем хотел. – Я сейчас занят, ужинать буду у Антониев, а перед этим хотелось бы, наконец, увидеть племянника. Где он?
– Он гостит у матери. Она вернулась в дом отца после развода с твоим братом.
– И сколько он уже там? Подозреваю, что со смерти Аппия? Я хочу, чтобы он был рядом, здесь в моем доме или в доме своего отца.
– Туда он точно не сможет вернуться, – возразила женщина. – Твой брат заложил его и потерял из-за многочисленных долгов.
– Значит, Квинт будет жить здесь, – решил Марк.
– Хорошо. А где будет жить эта девочка? – спросила Октавия, намеренно не называя Летицию по имени.
– Тоже здесь, дом большой, места достаточно для всех.
– Кто она тебе? Почему ты так заботишься о ней? Признайся, она твоя дочь? Даже если так, она не имеет права оставаться здесь.
– Успокойся, женщина! – воскликнул Марк. – Ты хоть что-то слышала из того, что я говорил вчера? Она дочь моего центуриона. Я обещал позаботиться о ней.
– Что заставило тебя проявить такое милосердие к дочери солдата? Она не первая и не последняя, кто потерял родителей, но ты не приводишь всех сирот домой. Лучше верни ее родственникам, пусть они утешатся ее присутствием, раз потеряли сына.
– Она останется жить здесь, – отчеканил Флавий. Октавия слышала угрозу в его голосе. Сейчас перед ней был не ее спокойный, выдержанный супруг, а легат и сенатор, облеченный властью казнить и миловать. – Она будет расти и воспитываться с нашими дочерьми, пока я не найду ей подходящего мужа.
– Ты решил даже обеспечить ее приданым? И после этого ты еще смеешь утверждать, что она тебе никто?
Голос женщины дрожал от еле сдерживаемого гнева. Даже не любя мужа, она хранила ему верность и ждала от него того же. Мысль о том, что у него могла быть связь с рабыней или актрисой, не причинила бы ей боли, но появление в дом незаконнорожденного ребенка оскорбляло ее честь.
– Будет так, как я сказал! – спокойствие его голоса подействовало на женщину сильнее, чем она ожидала. Таким она боялась Флавия, зная, что доведенный до крайности, он не остановится ни перед чем, пока не добьется своего.
– Хорошо, муж мой, – смиренно ответила Октавия, решив про себя, что проигранная битва еще не означает поражение в войне. Чтобы добиться своего, действовать нужно осторожнее.