Летиция мечтала оседлать резвого коня, мчаться галопом через бескрайние луга навстречу рассвету. Мучительно желала ощутить свежий прохладный воздух раннего утра, капли росы, первые лучи восходящего солнца. Всего этого она была лишена в каменном Риме. Мир ее был ограничен домом Флавия, тем самым домом, в котором сам хозяин проводил меньше времени, чем где бы то ни было еще. А теперь и вовсе был вынужден уехать, чтобы поддержать Цезаря. Последнего Летиция ненавидела даже больше, чем Квинта, потому как он в своем стремлении к власти подвергал опасности жизнь самого дорогого ей человека.
– О чем мечтаешь, маленькая амазонка?
Насмешливый голос отвлек ее от грустных мыслей.
– Лукро!
Девочка обрадовалась старому знакомому. Она хотела было обнять центуриона, но вовремя вспомнила, что любые публичные проявления чувств осуждались в римском обществе, а получить очередное порицание от хозяйки дома не хотела. Улыбнулась и спросила:
– Как ты? Что здесь делаешь?
– Что может измениться в жизни старого вояки? Живу от кампании до кампании. Я не знаю иного ремесла, кроме войны, а новому учиться поздно. Легион тронется в путь завтра на рассвете. Я приехал с легатом Флавием, чтобы забрать кое-какие вещи. Но расскажи лучше о себе. Ты выглядишь печальной. Неужели здесь кто-то посмел тебя обидеть?
– Нет, что ты! – поспешно откликнулась девочка, но, видя недоверие в глазах мужчины, продолжила:
– Я беспокоюсь за господина, за тебя, за всех. Зачем нужны эти войны? Неужели нельзя просто жить?
– Эх, если бы все было так просто! – вздохнул он, вдруг вспомнив разоренный дом, убитых родителей и сестер. – У меня никогда не было своей семьи, но, клянусь, если переживу этот поход, получу землю, то обязательно подумаю над твоими словами. Возможно, из меня еще получится гончар, плотник или земледелец.
Мужчина рассмеялся, но Летиция уже не слышала его. Она увидела Флавия, неизвестно, сколько времени уже наблюдавшего за ними, а в голове ее звучали слова центуриона: «Если переживу этот поход…» Никогда еще опасность потерять его не казалась ей такой реальной.
Сцевола будто прочитал ее мысли, а, может быть, действительно слышал их разговор. Он хмуро взглянул на Лукро, будто осуждая его за неосторожные речи. Центурион забрал документы, за которыми приходил, наскоро простился и покинул атриум.