— Да я-то откуда возьму, — наивно удивился красавец. — Это у папаши моего стадо свиней и огород. Дом вот этот есть. А у меня нет ничего.
— Так это дом твоих родителей?!
— Ну, конечно.
— А сами они где?
— Дома же.
— Что?! Они дома?! — девушка в ужасе оглянулась, ожидая увидеть родственников случайного любовника, сидящих по углам. — Все это время они были здесь?! И они что, ночью все слышали?!
— Сама спроси, — мужчина кивнул куда-то наверх, и девушка, подняв глаза к потолку, оглушительно заверещала.
На балке, поддерживающей крышу, вниз головой болтался, держась руками и ногами за веревку, какой-то потрепанного вида старичок в выцветшем синем с красным трико, какое обычно одевают ярмарочные циркачи и гимнасты.
На голове его был нацеплен лифчик самой девицы. Чашечки были ориентировочно расположены в тех местах, где у людей полагается быть глазам.
Эти псевдоглаза огромными бессмысленными бельмами смотрели в никуда. Лицо старичка ничего не выражало.
— Победу празднует, — тихо подсказал красавец потрясенной до глубины души девице. — Бочка все ж ему досталась. Обмыл вчера как следует, вот и взбрело в голову, что он и не человек вовсе, а... Доброе утро, папаша! Какой интересный образ! Кто ты сегодня, м-м-м?
— Человек-паук, — прохрипел старик, раскачиваясь и медленно поворачиваясь вокруг своей оси на веревке над головами любовников.
— О, как это мило, — весело произнес красавец.
— Он что, ненормальный?! — завопила девушка, подскакивая с постели.
— Ну, почему сразу ненормальный, — обиженно возразил мужчина. — Иногда случаются у него приступы, но в целом он вполне адекватен… большую часть времени.
— Во славу Орды! — прохрипел старичок и растопырил руки. — Я дам вам… еды!
Его тело обрушилось вниз и закачалось на одной ноге, к которой и была привязана веревка.
Глаза-бельма мелькали перед испуганным лицом девушки. В довершении всех бед старичок кровожадно оскалился, сделал буку-буку руками и рявкнул.
Девица с воплем подскочила, ухватив комок тряпья, что был ее платьем, и ринулась к двери.
С третьей попытки она, наконец, попала в дверной проем, предварительно пару раз брякнувшись о косяки, и лес огласился ее визгом, постепенно затухающим вдали.
— Победа! — радостно прошептал молодой мужчина, вслушиваясь в испуганные вопли вчерашней подружки.
Он подскочил, бережно обнял раскачивающегося «человека-паука», дернул посильнее за веревку, и та лопнула где-то высоко, перетершись об балку. А сам «человек-паук» был аккуратно положен на постель и освобожден от пут.