– Я… н-но… что?! Люфена казнят?! – кажется, торговец впал в
ступор.
Для него новость полностью неожиданная, что понятно – он много
дней был в торговом путешествии, вернулся в Элибур только этим
утром и, похоже, не заходя домой, поспешил поднять с постели
городского судью. Боялся, что обидевшая его сильга упорхнет из
города и потом ищи-свищи ее… дорог и тропинок много…
– Дважды предлагать не стану.
– Рукоятью меча по лицу, – прогундосил Люпон. – Пробила руку
насквозь! И ведь ни за что… я всего лишь ухаживал!
– Твой кузен тоже так сказал – он лишь пытался ухаживать. Но его
отвергли, и тогда он разозлился… а теперь я разрежу его живьем на
части. Итак?
Я не оставил ему выбора. Никакого выбора. Люпен и его
родственники родом из тех селений, где надругательства над мертвыми
останками – пусть даже заслуженные – неприемлемы. Бросить голову в
нечистоты? Нет.
– Добрая госпожа сильга Анутта, – торговца словно переломили, и
он согнулся в глубочайшем поклоне, едва не коснувшись лбом чисто
вымытого пола. – Я приношу глубочайшие извинения. Злость затмила
мой разум. Не ведал я что творю. Но сейчас ко мне вернулась чистота
мышления, и я пребываю в полном ужасе от того, что едва не совершил
непоправимую ошибку. Торжественно заявляю, что госпожа Анутта ни в
чем не повинна передо мной. И прошу снисхождения своему поступку –
в злости люди часто делают то, о чем потом горько сожалеют.
«Насколько велеречиво», – удивленно подумалось мне. Похоже,
торговец мечтает однажды стать дворянином и не брезгует чтением
книг во время долгих путешествий.
– Готов предстать пред судом, чистосердечно раскаяться и
заплатить виру. Если же госпожа снизойдет к моим извинениям, то
прошу принять этот скромный дар, – на лавку опустился небольшой
тяжелый мешочек.
– Я принимаю извинения, – после небольшой паузы ответила сильга,
и все облегченно выдохнули.
Дело решено благополучно.
Встав, я кивнул на прощание стоящему за трактирной стойкой
старому Фрилору. Слова ни к чему. Мы успели попрощаться прошлым
вечером, а говорить слова прощания перед самым отбытием… плохая это
примета.
Стражи уже покинули постоялый двор. Уверен, вскоре по городу
разнесется весть о случившемся. Но Люпон от этого не пострадает.
Наоборот. Ради дальнего родича он смирил собственную гордыню и унял
жажду мести. Осудят его несдержанность и жажду постельных утех, но
похвалят его верность семье.